Европа в войне (1914 – 1918 г.г.)

Вмешательство Италии в войну склонило в Болгарии весы в пользу союзников – в соответствии с ростом шансов на победу четверного согласия. Не говоря уж о старых русофильских партиях, с самого начала войны толкающих Болгарию ко вмешательству, и в части традиционных русофобов, стамбуловцев,[90] обнаружилась тенденция вступить в переговоры с четверным согласием. Бывший вождь стамбуловцев, упомянутый Геннадиев, в 24 часа превратился из агента Австрии в друга России: надо полагать, что ему были предъявлены достаточно убедительные аргументы. По плану, казавшемуся уже близким к осуществлению, Болгария – L'Etat du Destin (роковое государство) – должна была открыть России путь в Константинополь и за это получить Адрианополь и часть Македонии. Но сдача Пржемышля и Лемберга сильно остудила «четверной» энтузиазм и снова упрочила шансы палочника-Радославова,[91] правительство которого намерено сохранять нейтралитет – ровно до того момента, когда разгром Сербии даст ему возможность с минимальным риском вступить в Македонию. Во всяком случае надежды на присоединение Болгарии к союзникам должны в данный момент считаться потерпевшими полное крушение.

Русские поражения, далее, не только сделали проблематическим ожидавшееся вмешательство Румынии, но и позволили Австрии предъявить бухарестскому правительству требование дать в месячный срок ответ, какой из двух группировок она намерена держаться. Месячный срок может, впрочем, оказаться слишком кратким для «великих европейцев» Румынии, чтобы выяснить, кто окажется победителем и с кем поэтому можно идти наверняка или с кем нельзя не идти.

В то время как русские неудачи совершенно парализовали в Болгарии и Румынии эффект итальянского вмешательства, военные результаты которого сказываются к тому же крайне медленно, само это вмешательство создало чрезвычайные затруднения на западной половине Балканского полуострова. Опасаясь, что Италия, завладев Истрией и Далмацией, наложит на сербов свою руку, Сербия и Черногория, почти совершенно прекратив военные операции против Австрии, направили свои силы против Албании: для того ли чтобы непосредственно вознаградить себя за ее счет, или для того чтоб иметь возможность обменять ее на Далмацию – во всяком случае в полном противоречии с общими планами своих «великих» союзников, по крайней мере, западных.

В этой адской игре, где сшибаются лбами все национальные программы, классовые эгоизмы, династические интересы и происки клик, снова подвергается испытанию и выдерживает его программа единственной партии будущего, балканской социал-демократии, – программа, опирающаяся не на быстро преходящие констелляции дипломатических и военных сил, а на тенденции всего экономического развития.

II

Трудно представить себе на самом деле картину более безобразную, чем трусливо-похотливая политика балканских правительств, которые заглядывают в глаза великим державам со страхом быть обманутыми и с намерением обмануть и подозрительно озираются друг на друга, неспособные на прочную коалицию, но всегда готовые на предательство. Более безобразной является, пожалуй, только балканская политика держав, которые покупают и выменивают союзников, как цыгане на ярмарке лошадей.

Клемансо с чрезвычайным презрением говорит о балканских народах, которые «сами не знают, чего хотят». Это и верно и неверно. Балканские народы больше всего хотят, несомненно, чтобы г. Клемансо, его друзья, а также и его враги оставили их в покое. Но они действительно не знают, как этого достигнуть. Чем больше, однако, мировая война вскрывает всю невозможность балканской государственной неурядицы, тем больше она должна расчищать путь для единственной программы национального и государственного сожительства балканских народов.

На вопрос, может ли Болгария связать свою судьбу с четверным согласием, теоретический орган болгарской социал-демократии, «Ново Време», отвечает отрицательно. Главная задача России – Константинополь и проливы. Англия и Франция заинтересованы сейчас – не политически, а стратегически – в том, чтобы в кратчайший срок открыть России выход в Средиземное море: иначе зимою, когда снова закроется Архангельский порт, Россия будет совершенно отрезана от своих западных союзников. Руками болгар Россия возьмет Константинополь с примыкающей к нему областью, а для защиты этой последней ей завтра понадобится Адрианополь, ключ к Константинополю. Россия в качестве хозяйки на черноморском побережье и в Мраморном море, – так рассуждает болгарский социал-демократический орган, – означает неминуемую гибель национальной независимости Болгарии и Румынии. Торжество четверного согласия означает, с другой стороны, упрочение Италии на побережье Адриатики, где она займет место Австрии. Балканские государства, разъедаемые соперничеством, окажутся так безнадежно стиснутыми между Россией и Италией, что им придется с завистью вспоминать о старой до-освободительной эпохе.