Европа во времена Первой мировой войны. Дневники посла Великобритании во Франции. 1914—1918 годы

3 ноября 1914 г. В Бордо говорят, что немцев скоро выгонят из Франции. Пока они находятся севернее Реймса и до границы довольно далеко. Делькассе, которого я видел сегодня, настроен весьма оптимистично. Он упомянул о подкреплении в количестве 200 тысяч человек, мобилизованных в 1914 году; правда, у них было всего два месяца на подготовку. Он уверяет, что у немцев и того нет. Сын Люина[84] и Муши[85] отмечены наградами. Говорят, что герцогиня Вестминстерская появляется в «Рице» в одежде медсестры с большим рубиновым крестом.

4 ноября 1914 г. Англо-французский флот обстрелял крепости у входа в Дарданеллы; боюсь, на большее мы не способны. Правительство выражает надежду, что Болгарию удастся соблазнить обещаниями напасть на турок, а Румынию можно убедить напасть на Австрию. В этих обстоятельствах Греция вступит в схватку. Все Балканские страны и Греция не доверяют друг другу и боятся, что победу одержат Германия, Австрия и Турция. Тем временем на севере Франции мы продвигаемся очень медленно и теряем корабли из-за действий немецких подводных лодок и мин, а добраться до немецкого флота не можем.

5 ноября 1914 г. Вчера за ужином Грэм беседовал с французским генералом, изобретателем 75-миллиметровой пушки. По его словам, вначале французские офицеры-артиллеристы отказывались пользоваться защитным щитком, говоря, что французы должны смотреть врагу в лицо. Однако вскоре они преодолели свое предубеждение и с удовольствием пользуются щитком. Французская артиллерия превосходит германскую по числу лошадей и полевых орудий; кроме того, французские снаряды лучше немецких, так как из последних многие не взрываются. Французы пришли к выводу, что снаряды гораздо эффективнее шрапнели. Ли пишет, что на обеде в американском посольстве он познакомился с одним американским профессором по фамилии Мотт; профессор только что вернулся из Берлина, куда ездил преподавать. «Он заверил нас, что в Берлине сообщили об огромных потерях: 160 тысяч убитых и почти столько же раненых. По его словам, вся Германия в трауре». Позже Ли исправил число раненых на «почти миллион».

Мадам Ламбер[86] 30 октября написала из Брюсселя, что отсутствие новостей служило дополнительным испытанием к прочим горестям. Самую большую помощь оказывали американский и испанский послы. Ее муж поехал в Лондон, где пробует договориться о поставках продовольствия для голодающего населения; пока в день на одну семью выделяют всего один батон хлеба. Ее сын, который сражается в окрестностях Антверпена, получил две нашивки.

Турецкий посол уехал, не оплатив счет за отель в размере 480 фунтов. Он обещал выслать чек из Константинополя!

7 ноября 1914 г. Общая тема для разговоров – вопрос о возвращении в Париж. Мне подтвердили, что министр иностранных дел и военный министр резко настроены против возвращения, пока немцев не выгнали из Франции; многие их коллеги хотят вернуться по лоббистским причинам.

8 ноября 1914 г. Погода по-прежнему прекрасная. Животрепещущий вопрос среди политиков: насколько быстро удастся договориться о возвращении в Париж? О победе, которая должна способствовать этому событию, еще не сообщали. Ходят слухи, что важные военные события произойдут в последние десять дней месяца; президент поедет на фронт, чтобы лично наблюдать за ходом сражения, и, если оно увенчается успехом, он не вернется в Бордо, а поедет в Париж и там будет ждать возвращения кабинета министров. По-моему, находящиеся здесь представители нейтральных стран считают, что нашим кораблям удастся сделать то, что не вышло у них. Бегство «Бреслау» и «Гёбена» из Мессины в Дарданеллы, действия немецких крейсеров и эскадренных миноносцев в Индийском, Тихом океанах, на юге Атлантики и у восточного побережья Африки, а также наши потери на Северном море и в Ла-Манше как будто показывают им, что немцы ведут себя осторожнее и чаще добиваются успеха, чем мы. Они не задумываются над тем, играет Германия по установленным правилам или нет.

9 ноября 1914 г. В прессе поднимается шумиха по поводу возвращения в Париж. Ли пишет: «Надеюсь, что правительство скоро вернется в Париж, так как здесь, по-моему, нарастает недовольство из-за финансовых и коммерческих затруднений, вызванных отсутствием отделов административного управления».

Президент Вильсон[87] пишет Геррику: «В каком привлекательном свете предстает Грей в своем письме! Прихожу к выводу, что он – человек весьма редкий».