Европейская аналитика 2017

Надеемся, что первый выпуск издания «Европейская аналитика» Института Европы РАН, в котором затронуты перечисленные темы, привлечёт интерес практиков и теоретиков внешней и внутренней политики России, станет важным подспорьем для учебного и исследовательского процесса в российских университетах.

Алексей Громыко

Глобальная политика

Актуальные уроки: против односторонних уступок [1]

Валентин Петрович Фёдоров

член-корреспондент РАН, заместитель директора ИЕ РАН

Политика сдержек и противовесов должна обеспечивать баланс интересов действующих сторон. Этот баланс, однако, часто нарушается по разным причинам. В международной жизни дают о себе знать амбиции суверенных субъектов, их попытки получить непропорционально большие выгоды в той или иной сфере. Как выразился Мао Цзэдун: «Политика – это бескровная война, а война – это кровавая политика».

Сначала приведу одну притчу. Ветер и солнце поспорили о том, кто из них заставит одинокого всадника снять свой плащ. Ветер стал дуть всё сильнее и сильнее, чтобы сорвать с него плащ. Но всадник не сдавался. А солнце своими ласковыми лучами обогрело всадника, он снял плащ и продолжил путь.

История одной уступки

Эта притча имеет прямое отношение к объединению Германии. Западная Германия превосходила Восточную по всем важнейшим показателям, и расчёт её руководителей (Конрада Аденауэра и др.) сводился к тому, чтобы совместными усилиями стран Запада аннексировать ГДР и присоединить её к ФРГ. Была сделана ставка на силу.

Смысл провозглашённой ФРГ «доктрины Хальштейна», названной по имени высокопоставленного немецкого деятеля, состоял в создании политического вакуума вокруг ГДР. ФРГ объявляла себя единственным представителем Германии и разрывала дипломатические отношения с любым государством, признавшим ГДР. Исключение было сделано только для Советского Союза, без которого было невозможно решение германского вопроса. Период действия доктрины принято датировать 1955–1970 годами.

Политика с позиции силы не оправдала себя, и ей на смену пришла политика малых шагов. Инициатором и проводником её выступал позднее ставший канцлером Вилли Брандт. Не пытаться изолировать ГДР, а сотрудничать с ней и другими социалистическими странами – таков был лейтмотив нового подхода к размягчению «социалистического лагеря», как тогда называли содружество стран во главе с СССР.

Концепция малых шагов, или сближения, оказалась более продуктивной вследствие бесспорных конкурентных преимуществ ФРГ перед ГДР, и Бонн ими умело воспользовался. Что касается СССР, то он упустил выигрышные возможности.

Объединение Германии было заветной целью деятелей ФРГ, и они со своей стороны были готовы пойти на далеко идущий компромисс в этом вопросе. Первоначально слабая надежда на объединение сменилась у них радостным удивлением по поводу необъяснимой щедрости советского/российского партнёра, который ничего не требовал взамен и держал карты открытыми, чего в политике обычно не происходит. Компромисс не потребовался, с согласия Москвы объединение состоялось, причём в самой нереспектабельной форме – путём присоединения ГДР к ФРГ на основе конституции последней.

Один из активных деятелей на германской политической сцене, нынешний министр финансов Вольфганг Шойбле следующим образом охарактеризовал тогдашнюю ситуацию: «Если бы тогда какой-нибудь ответственный министр – я был таким – сказал бы, что у нас есть план по объединению, то весь мир, вероятно, сказал бы: эти немцы совсем сошли с ума»[2]. Но «с ума сошли» не они. Мы сами поменяли общественный строй. Распался Советский Союз. Были упразднены Варшавский договор, Совет экономической взаимопомощи, социалистический лагерь. К США отошла принадлежавшая СССР часть Берингова моря.

Цепная реакция

Как известно из исторических источников, В. И. Ленин в ходе Первой мировой войны желал поражения своему правительству и призывал соратников способствовать этому. В конце концов дезориентированная Россия лишилась плодов общей победы над кайзеровской Германией. В гротескном виде это повторилось уже в наше время, когда новая власть наносила себе поражения, одно за другим, отдавая в чужие руки территориальные и исторические завоевания СССР. Причём никто не заставлял Россию проводить такую политику, она делала это добровольно под аплодисменты внешнего мира. Можно предположить, что принуждение, будь оно проявлено, породило бы прозрение и сопротивление.