Европейская поэзия XVII века

Сколь потускнел мой взор, светившийся так ясно!
Я сам не тот, кто был. Тоска сжимает грудь.
И что-то шепчет мне чуть ли не ежечасно:
Оставь земную жизнь и собирайся в путь!
Так эти — пятьдесят — безрадостная дата —
Куда бессильнее, чем двадцать пять когда-то.

Господь, ты зрел меня и в материнском лоне,

Где в полной темноте я трудно вызревал.
Ты для меня зажег звезду на небосклоне,
Ты сотворил меня и мир мне даровал.
Среди житейских бурь, средь ночи безысходной
Ты кормчим был моим, звездою путеводной.

Встречались тернии — ты превращал их в розы,

А глыбы тяжкие — в сверкающий хрусталь,
Бесплодный шлак — в руду, в покой блаженный — грозы
И в радость буйную — унылую печаль.
Я — нуль, приписанный тобой к высоким числам,
Питающийся их недостижимым смыслом.

Чем мне тебе воздать? Я чересчур ничтожен.

А чем владею я — не более чем хлам.
И все же выход есть, и он отнюдь не сложен:
Пусть дух мой воспарит к стареющим орлам.
И, ставши стариком серебряноволосым,
Я боле не примкну к юнцам звонкоголосым.

Дай приобщиться мне к божественным усладам,

Бедою не вспугни мой старческий покой,
И не спеши объять меня могильным хладом,
И силы мне прибавь всевластною рукой,
Чтоб над моей душой, где зло с добром смешалось,
Не плакал бы рассвет и ночь не потешалась.

О, дай мне в сладостями сдобренной полыни

Узреть врагов моих расчетливую лесть.
Пусть гибнут в ими же сплетенной паутине!
Пусть на обманщиков Обман обрушит месть!
Дай выстоять в борьбе, в благом и правом деле,
Чтоб ненависть и мрак меня не одолели.

Омолоди, взбодри слабеющую душу,

А дух мой преврати лишь в твоего слугу,
И в испытании не сникну я, не струшу,
И себялюбие свое превозмогу.
И, с завистью порвав, сам восприму я вскоре
Несчастье ближнего как собственное горе.

Сверши, чтобы мой дух к святыням приобщился,

Чтоб сердце чистое светилось изнутри.
Я приукрашивать себя так часто тщился!
Ты пятна подлые скорей с меня сотри!
Как ослеплен наш взор пустым, обманным светом!
И как мы немощны!.. Ты ведаешь об этом.

И, наконец, введи меня в свои владенья!

Ночь жизни коротка, бессмертья вечен свет.
Что громкие слова? Что пышность погребенья?
Тщеславье жалкое средь суеты сует.
Лишь надпись на плите не будет позабыта:
«Ядро исчезло прочь. Здесь скорлупа зарыта».

СТРОКИ ОТЧАЯНИЯ