Европейская поэзия XVII века

Если вздохи мои и взгляды,
полные любви, печали,
и страданья, и отрады,
для тебя не означали,
что дышу, себя ежигая,
лишь тобой, о дорогая,—

то поверишь ли песне этой,

тоже полной слез, мученья,
только для того и спетой,
чтоб постигла ты значенье вздохов,
страстью опаленных, взглядов,
пламенем рожденных?

О, если б смог я сердца пламя

засвидетельствовать песней —
я, сжигаемый мечтами,
раб твой верный, бессловесный!

МЕХМЕД

ИЗ ПОЭЗИИ АЛЬХАМЬЯДО

Хорватская песня

Говорю своей невесте:
как же мне не быть веселым?
Пока дух и тело — вместе,
ты дозволь мне быть веселым.

Твоего дождусь лишь взгляда —

в сердце радость и услада,
ты — моя, других не надо,
как же мне не быть веселым?

Этот мир окутан тьмою,

но тебя от тьмы я скрою,
стану жить одной тобою,—
ты дозволь мне быть веселым.

И сама не будь угрюмой,

не терзайся грустной думой,—
лишь о счастье нашем думай,
чтоб не быть мне невеселым.

Сон любви — то сон не вечный

в нашей жизни быстротечной;
не хочу тоски сердечной,—
ты дозволь мне быть веселым.

Ты улыбкой озарилась,

свет ее — как дар, как милость,
у Мехмеда песнь сложилась,—
как же тут не быть веселым!

МУХАММЕД ХЕВАИ УСКЮФИ

ИЗ ПОЭЗИИ АЛЬХАМЬЯДО

* * *

Господи, смиренно просим:
смилуйся над нами.
Образ твой в себе мы носим,
смилуйся над нами.

Не даров с корыстью молим,—

ласки, как дождя над полем,
облегченья нашим болям,
смилуйся над нами.

Светлым сном умерь в нас муку,

возлюби нас, дай нам руку,
встречей увенчай разлуку,
смилуйся над нами.

Сколько нас к тебе стремилось!

Сердце в каждом истомилось,
веруем в твою к нам милость,
смилуйся над нами.

Жалок я, твой раб Хеваи.

Но, от всех к тебе взывая,
к небу возношу слова я:
смилуйся над нами!

* * *

В путь мой заветный, в эту дорогу
как мне решиться ныне пуститься?
Этой дороги к господу Богу
сердце страшится. Только б решиться…

Что мы для Бога? Глина сырая.

В жизни ваяет всех нас для рая,
нас же за грех наш грозно карая,
божья десница… Как мне решиться?

Власть надо мною в небе едина,

сзади давно уж дней половина,
разум и дух мой — все еще глина.
Как же решиться к Богу явиться?

Бога молил я с жаркою дрожью:

дай мне, земному, мысль свою божью,
чтоб разграничить истииу с ложью,—
есть ведь грапица! Только б решиться…

В рай твой, создатель, верю я свято,

что же смятеньем сердце объято?
Вот — я, Хеваи, ждущий заката:
суд да свершится! Только б решиться…

ИВАН ГУНДУЛИЧ

ИЗ ПАСТОРАЛИ «ДУБРАВКА»