Европейская поэзия XVII века

Доколе, Дюперье, скорбеть не перестанешь?
Ужели вновь и вновь
Упорной думою терзать ты не устанешь
В душе своей любовь?

И эта смерть, удел, для смертных непреложный,

И сумрак гробовой,—
Ужели лабиринт, где кружится тревожный,
Заблудший разум твой?

Была она тебе отрадой, утешеньем —

С тем спорить не хочу
И память светлую небрежным обхожденьем,
Поверь, не омрачу.

Увы! Все лучшее испепеляют грозы,

Куда ни посмотрю;
И роза нежная жила не дольше розы —
Всего одну зарю.

Но если б не теперь взяла ее могила,

Когда б, как ты хотел,
Она на склоне лет седая опочила,—
Чем лучше сей удел?

Не мнишь ли, что она чем старей, тем любимей

Была б на небесах,
Что в старости укол червя неощутимей,
Земной не давит прах?

О нет! Когда душа коснется крайней меты

И Парки нить прервут,
Исчезнут и лета, едва достигнув Леты,
За нею не пойдут.

………………………………..

Напрасны жалобы и сетованья эти,
Смири тоску души,
Люби отныне тень, и о потухшем свете
Ты память потуши.

Людской обычай благ, я признаю, не споря,—

Слезами боль лечить,
Через плотину глаз излить всю тяжесть горя
И сердце облегчить.

Тот, кто любовь свою оплакать не способен,

Чью боль не выдаст стон,
Бесчувственной душой тот варвару подобен
Иль впрямь души лишен.

Но — раб отчаянья, отвергнув утешенье,

Ты возомнил, скорбя,
Что ближних возлюбил в надменном сокрушенье
Сильнее, чем себя.

Я дважды, Дюперье, той молнией летучей

Сражен был наповал,
И дважды разум мой, целитель мой могучий,
Забвения мне дал.

Не потому, что мне легко забыть любимых,

Что стоек я в беде,
Но если нет лекарств от ран неисцелимых —
Их не ищу нигде.

Безжалостная смерть не знает снисхожденья,

Не тронется мольбой —
Она, жестокая, от воплей и моленья
Слух отвращает свой.

Ничтожнейший бедняк, чья хижина убога,

Ярмо ее несет,
И стража от нее у Луврского порога
Монарха не спасет.

Перед ее лицом нет места возмущенью,

Напрасен ропот твой.
Есть мудрость высшая — покорность провиденью:
Для нас лишь в ней покой.

МОЛИТВА ЗА КОРОЛЯ, ОТБЫВАЮЩЕГО В ЛИМУЗЕН

Стансы