Европейские каникулы (СИ)

Часа два спустя вся наша честная компания, будучи уже в состоянии хорошего опьянения, вывалилась на прохладный, но свежий воздух ночного Гамбурга. Правда, задержались мы там недолго: Свен с Гунно требовали «продолжения банкета», Ник на пару с Арно решали, куда лучше податься дальше — в пивную в другом районе или в ближайший кабак. В первом, по их общему мнению, пиво было вкуснее, второй был значительно ближе. Брат мой оказался самым неустойчивым и отправился домой, забрав ключи. Он был на редкость пьян, и я даже начал волноваться, что он не дойдёт самостоятельно до дома. Но волноваться серьезно мне не дал другой товарищ, который был не менее пьян и постоянно вешался мне на шею, хихикал и предлагал всякие непристойности. В общем, всё как обычно.

Вообще, к собственному удивлению, я обнаружил, что каким-то образом оказался самым трезвым в этой компании, и это было крайне удивительным. Пил я не меньше остальных, правда, в то время, пока они веселились под шнапс и водку, я совсем по-детски баловался пивными коктейлями. Немцы вообще любят смешивать разные напитки: яблочный сок с минералкой, вишнёвый с банановым… А уж пиво — это святое. Его мешают со всем подряд: светлое мешают со спрайтом, темное — с колой. Есть ещё много разных вариантов, что можно сделать с пивом, и в ту ночь я перепробовал, кажется, каждый возможный. И, тем не менее, был однозначно трезвее остальных.

И всё же пьяная логика победила в решении, и, отказавшись идти далеко, мы завалились в ближайший бар. Там было достаточно забавно. Если бы не было так душно и тесно: бар располагался на двух этажах, но в сумме был не больше, чем наша квартира. По меньшей мере, складывалось такое ощущение. К тому же весь второй этаж был отдан под танцпол, на котором и проводили «Ночь Танго», как об этом красноречиво рассказывала вывеска над входом в сам бар.

Танцевать я люблю. Даже когда трезвый. А уж пьяный и тем более. Правда, мою любовь к танцам никто из моих друзей не разделяет, поэтому в следующие полчаса я их не видел. Видел много чужих не менее пьяных физиономий. Да и не только физиономий: пьяные люди танцуют крайне забавно — больше похоже на дёргание конечностями в болезненных конвульсиях. Поэтому, когда появился Гунно и начал махать руками, я не сразу сообразил, что он пытается что-то мне рассказать. Когда же он, не дождавшись моей реакции, схватил меня за рубашку и потащил за собой, я решил, что что-то случилось. Иначе он не стал бы так бесцеремонно себя вести. Даже будучи очень пьяным.

Когда же мы оказались на более тихой лестнице, Гунно наконец-то повторил попытку объяснить происходящее, но из-за шума и не очень хорошей по причине выпитого алкоголя реакции я понял только одно: где-то кто-то кого-то бьет. И, по всей видимости, меня это касалось…

Собственно, так всё и было. Не знаю, кто начал разборки: Свен или здоровяк, с которым он что-то выяснял — это было и не важно. Свен был пьян, но, на удивление, гораздо меньше, чем, как мне казалось, был ещё полчаса назад. В таком состоянии он был взрывоопасен: вспыльчив и слабо оценивал свои возможности. Да и его оппонент выглядел не очень адекватно. К тому же он был не один: с ним были ещё три приятеля. Теперь стало понятно, зачем Гунно тащил меня, а ещё полминуты спустя появились и остальные трое.

Я с трудом понимал, что говорил здоровяк. То ли он был слишком пьян, то ли говорил на диалекте — это было не важно. Как, собственно, и тот факт, кто кому первый двинул в челюсть. Но всё же это, кажется, был сам Свен. Конечно же, он тут же тоже отгрёб заслуженных тумаков. Тогда уже в драку полез и Гунно… В общем, сейчас я уже не могу сказать точно, кто и зачем начал эту драку, но в ту ночь я узнал две вещи. Во-первых, иметь друзей, занимающихся восточными единоборствами, полезно. Конечно же, я знал, что Валерка занимался нинджитсу и уже очень давно. Правда, мне впервые довелось видеть его в деле. Как и умения Арно, который с раннего детства занимался карате. А вот Ник меня искренне удивил. За время нашего знакомства мне не приходилось видеть его за занятиями спортом, но, как выяснилось, в юности он не только им занимался, но и успел получить мастера спорта по спортивной борьбе.

А ещё я понял, что драться, будучи пьяным — это крайне сюрреалистичное занятие. Непонятно, кто кого бьет, и самое занятное, что не чувствуешь боли. Вернее, чувствуешь, но как-то совершенно иначе, чем в трезвом состоянии. И вообще, в какой-то момент перестаешь понимать, что происходит и зачем. Хотя «зачем» так и не понял никто из нас ни в тот вечер, ни год спустя. Именно эта заторможенная реакция не дала мне сразу понять, что случилось. Но что-то изменилось: в какой-то момент вдруг всё резко закончилось и почему-то мы бежали. Причём Валерка тащил меня за рукав и ржал как конь. Собственно, веселились все. Позже мне рассказали, что тех типов оказалось вовсе не четверо, кто-то притащил подкрепление…