Европейские негры

– Нам нужно внимательно наблюдать за Брандом, сказал он живописцу: – мои подозрения усиливаются. На днях один из секретарей директора полиции говорил мне, что невозможно сомневаться в существовании организованной и опасной шайки, главным убежищем которой служит Лисья Нора. Он думает, что надобно истребить это гнездо, купив его на счет города и разрушив до основания; других средств нет, потому что все обыски не приводят ни к чему. Кстати, помните ли вы случай, когда вы были так добры, что отнесли мое письмо к одной старухе, живущей в той части города, именно, Бекер? Вы помните, что письмо было запечатано печатью Бранда? Теперь я начинаю думать, не к нему ли относились некоторые загадочные выражения в письме, которое получил я от этой старухи. Она писала, что поручает себя покровительству моего «могущественного друга» и так далее.

– Так печать была барона Бранда? сказал Эриксен: – о, теперь все объясняется: старуха, взглянув на нее, сказала, что не пощадит никаких усилий для исполнения «этого приказания» и прибавила, что эта печать важнее всех денег, которые вы обещаете ей. – Да, невозможно сомневаться, что Бранд находится в каких-то странных отношениях к подозрительным людям. Но если наши подозрения окажутся совершенно-справедливыми, что нам делать тогда? Уже-ли предать на позор человека, который, как-бы то ни было, был нашим приятелем?

– Нет, я не решился бы на это. Мне кажется, мы могли бы ограничиться тем, чтоб заставить его удалиться отсюда.

– Скажите, кстати, чем кончилась интрига, которую вы начали тогда?

– Старуха написала мне, чтоб я прислал свою карету к театру; но я не воспользовался этим согласием, потому что уж полюбил девушку, которую скоро назову своею невестою. Таким-образом интрига моя с Кларою остановилась на «предисловии».

– Вы говорите: «с Кларою», говорите, что посылали карету к театру? спросил Артур, стараясь скрыть свое волнение: – скажите же фамилию этой девушки.

– Клара Штайгер; вы знаете ее?

– Да, я видел ее несколько раз, отвечал Артур, делая страшное усилие над собою, чтоб казаться равнодушным, и поспешил проститься.

VIII. Свидание

Мучительно провел эту ночь Эриксен. Он не мог не верить словам Форбаха; но ему слишком-тяжело было отказаться от своей любви; и на другой день, все еще усиливаясь верить, что Клара не могла изменить ему, он пошел к старухе Бекер, чтоб расспросить ее подробнее. «Быть-может, Форбах ошибся; быть-может, он слишком-легко придал определенное значение словам этой старухи, которая говорила ему об успехе дела только для того, чтоб выманить у него денег», думал он.

Когда он отворил дверь квартиры, занимаемой Бекер, его поразил запах ладана. Старуха была печальна, одета в траурное платье. Молча поклонилась она Эриксену и поспешила запереть дверь в соседнюю комнату.

– Вы не узнаете меня? сказал Артур.

– Ах, вы, если не ошибаюсь, приносили мне письмо от графа Форбаха.

– Ну да; и теперь я у вас опять по тому же самому делу. Скажите мне правду, давно вы знали Клару Штайгер?

– Да, она бывала иногда здесь; я видела ее довольно-часто и прежде этого случая. Она была приятельница с моей бедной племянницею, которая теперь лежит мертвая, бедняжка!

– С вашею племянницею, а не с вами?

– Нет.

– Вы говорили тогда, что исполнить поручение Форбаха очень-трудно, и между-тем исполнили его?

– Не хочу хвалиться перед вами; я не знала, как приступить к этому делу. Клара держала себя очень-строго; но одна из моих знакомых, вдова Вундель, взялась это устроить. Она живет с Кларою на одной лестнице, и ей, по соседству, было гораздо-легче уговаривать Клару.

– Да, теперь понимаю; бедная девушка каждую минуту была опутываема её сетями…

– Тс! кто-то идет, сказала Бекер.

Дверь отворилась и вошла Клара Штайгер.

– Очень-рад видеть вас здесь, фрейлейн Штайгер, сказал Артур с горькою усмешкою.

Смущенная этим тоном, Клара робко поклонилась ему и, не отвечая ничего, прошла в другую комнату, где лежало тело Мари.

– Она пришла в последний раз навестить мою бедную племянницу, сказала Бекер. – Ах, как поразила меня смерть её!

– Да, это большое несчастие, сказал Артур.

– Вы знали мою племянницу?

– Я видел ее на сцене. Если позволите, я пойду взглянуть на эту бедняжку.

– Вы извините меня, если я не провожу вас туда: мне слишком-убийственно видеть ее мертвою, сказала Бекер, закрывая лицо платком.

Девушка лежала в гробу, будто спала. её губы, её щеки сохраняли еще свою свежесть. На голове был венок из цветов. Клара стояла на коленях и молилась.

Увидев Артура, она вздрогнула и встала с колен.

– Как несчастна была бедная Мари! сказала она: – она любила, и не могла отдать своей руки любимому человеку; тетка мучила ее… наконец, он подумал, что она изменила ему… и вот, она теперь лежит в гробе. Говорят, что он убил ее…

– О, он несчастней её! Я это чувствую по себе! Вы понимаете, о чем я говорю, Клара. Да, Клара, я знаю, что ты обманула меня, ты не любила меня, ты растерзала мою душу. Прости же навсегда. Я буду молиться, чтоб ты умерла. Лучше тебе умереть, нежели оставаться в живых после того, что ты сделала!