Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия

Тем не менее есть основания предполагать, что этот подход может оказаться правомерен не только для Португалии. В эпоху массового стремления к аноблированию аналогичные процессы были свойственны и другим странам, и геральдические сюжеты нередко встречаются в европейском законодательстве XVI–XVII вв. Упомянуть обо всех невозможно, но нельзя не привести нескольких тому примеров. Король Испании эдиктом от 15.06.1555 г., обращенным к подданным французских владений Габсбургов, живущим в графстве Бургундия, не являющимся благородными, запретил пользоваться прерогативами знати, и в частности носить гербы[378]. В 1586 г. в Испании появилась Прагматика Филиппа II с регламентацией гербовой практики. Ее запреты были подтверждены Установлением от 23.09.1595 г. Официальной гербовой регистрации требовала от своих подданных герцогиня Савойская указом от 20.03.1597 г.[379] Во Франции Генрих II 26.03.1555 г. издал Ордонанс, запрещавший изменять гербы без королевского утверждения этих изменений. Эти сюжеты затрагивались эдиктом Людовика XIII в 1629 г. Декларации Людовика XIV от 08.02.1661 г. и 26.02.1665 г. под угрозой штрафов запрещали использование гербов со шлемовыми эмблемами всем тем, кто не имел на то права. Сентенция парижского трибунала 15.08.1663 г. и Ордонанс от 08.12.1669 г. запрещали незаконное помещение в гербах корон. В том же духе, регламентируя элементы герба (шлемовые эмблемы, золотые шлемы и пр.), были выдержаны бельгийские законодательные документы 1616 г.[380]

В Португалии эти гербовые правила просуществовали в течение всего XVI в. и в начале XVII в. почти без изменений были включены в новый законодательный свод — Установления Филиппа. Разночтения в текстах статей не изменили ни порядка, ни принципов подхода. По указу 1611 г. перемены затронули только статьи, касающиеся бастардов[381].

Подводя итоги, нельзя не отметить, что герб — всего лишь один из показателей, хотя и красноречивый. Обращение к нему не исключает возможности прибегнуть к прочим. Известная сложность состоит в том, что степень доверия к гербу как формальному признаку не безгранична. Правилом является то, что количество зафиксированных гербов меньше количества гербов существовавших, а количество существовавших гербов меньше количества тех, кто по праву мог бы их иметь. Иногда эта разница была очень небольшой, а иногда значительной.

Это показатель не только общесословный, но и индивидуальный, хотя надежде собрать все существовавшие гербы вряд ли суждено сбыться. Есть ограничения и касающиеся португальского материала, связанные с невозможностью проверить выводы на большом количестве конкретного материала из-за гибели архива знати.

Тем не менее, не отвергая обычных показателей границ португальского привилегированного сословия, можно говорить о более чутких для анализа критериях определения его нижней границы. После права на владение землей, после оценки характера обязанностей по отношению к верховной власти, к короне, после налоговых иммунитетов следуют юридические привилегии. Эти последние, такие, как, например, право или обязанность владения оружием, очень показательны. Для периода XVI–XVII вв. формальные характеристики, возможно даже более чем коренные, чутки и удобны в исследовании. К таковым формальным признакам относятся: 1) включение в регистрационные записи; 2) родовые имена и прозвища, добавление нобилизирующих элементов к имени («дон»); 3) наличие или отсутствие герба.

Формальные признаки имеют мало значения на верхних этажах сословия, служа лишь атрибутами фактического положения. Но внизу их роль — в проведении существенно важной грани, отделяющей полноправную знать от претендентов. Герб был не единственным, но самым наглядным из всех формальных признаков. В XVI–XVII вв. право на герб обозначало нижнюю границу, с которой начиналось в полной мере привилегированное сословие, и одновременно верхнюю границу буферной зоны.

И право на герб, и сам герб служили ориентирами не только для низов, взиравших снизу вверх, но и для верхушки знати в контактах, направленных вниз. Таким образом, нужда в гербе испытывалась практически и была общей. Это обстоятельство только усиливает важность признака.

И последнее: практика геральдического контроля, как правило, тесно связывалась с государственными генеалогическими службами; тем самым объединялся практически весь комплекс формальных признаков, существенных для XVI–XVII вв.

Приложение

Установления господина короля дона Маннуэла I[382]

1 Книга 2. Титул XXXVII

О наказании тем, кто носят гербы[383], которые им не принадлежат. И тем, кто берут [титул] Дон, или имя, им не принадлежащие. И тем, кто именует себя Фидалгу, не будучи им.