Европейское турне

– За-ра-ба-ты-вать, – по слогам произнёс Фокадан, – граф[152] фон Шпрее правильно сказал, – сами подумайте, какой энтузиазм будет у работников, простимулированых таким образом? Простите, господа, это риторический вопрос… сам же на него и отвечу. Глядите.

Алекс выложил на стол бумаги, присланные недавно управляющим поместьем.

– Вот, – ткнул он пальцем, – доходность поместья за разные годы. Вот доходность поместий, расположенных по соседству.

– Чёрт побери, – пробормотал фендрик, – да чуть ли не втрое! Вы хотите сказать…

– Да! Управляющий и работники получают часть прибыли! Управляющий аж поёт от счастья: говорит, что никогда они так усердно не трудились. Постоянно что-то выдумывают, дабы улучшить труд и увеличить доходность.

– Да что они могут придумать, – как-то растерянно сказал фендрик, – негры же…

– О! Когда человек материально заинтересован в успехе твоего дела, и когда это дело хоть немного его, даже негры способны показывать чудеса сообразительности и трудового энтузиазма! А здесь-то немцы!

– Вот как, – граф откинулся на спинку кресла совершенно растерянный, – кажется, теперь я понимаю суть этого… социализма. Каждый гражданин будет по сути акционером государства, и потому кровно заинтересованным в благополучии оного.

– Моё виденье социализма именно такое, – согласился попаданец, – но какого-то единства по этому поводу в рядах социализма нет, имеются и другие мнения.

– Вы знаете, – как-то очень взросло сказал фон Шпрее, – мне даже интересно стало. Словом, я за предложение полковника Фокадана.

* * *

Подписав соглашение, Алекс отстранился от предприятия, сосредоточившись на учёбе и изобретательстве. Хотя пожалуй, в данном случае это именно полноценное изобретательство.

Если канцелярские скрепки хотя бы помнил внешне, что не исключило, между прочим, не самой простой работы со станками и приспособлениями для изготовления оных, то вот нормальный чертёжный кульман[153] не давался. Видел не раз, в общаге провинциального ВУЗа студенты жили вперемешку, не делясь по специальностям. У Пашки в комнате стоял, например – препод из мастодонтов, требовавший чертить непременно от руки. Ещё у парочки ребят видел.

Проблема в том, что именно видел, но никогда не интересовался и тем более не пользовался. Воссоздать же не самый простой прибор по внешнему виду не так-то просто. Даже если ты сам ныне почти инженер, и хотя бы примерно представляешь, что для этого нужно сделать.

В итоге, сделав к лету десяток вариантов, все и запатентовал.

– Полевые испытания, господа, – сказал компаньонам, представляя новое изобретение, – сделаем на фабрике по десятку вариантов каждого, да отдадим в университеты и технические училища. Что они лучше привычной чертёжной доски, в этом я уверен. А вот какая или какие модели придутся по вкусу специалистам, пусть они сами и решат.

– Можно? – Спросил граф, недавно повышенный до звания унтер-лейтенанта[154], примериваясь к Чертёжным доскам Фокадана, – в университете приходилось… очень недурно, да. Не уверен насчёт больших денег, на мелочёвке вроде скрепок больше заработаем. Но вот престиж несомненен, да со временем скажется – долговременная реклама получается. Очень интересно, полковник.

* * *

За учебными делами и развивающимся производством, Алекс совсем позабыл про заговор против Людвига. Стыдно немного, тем более что король считает его другом. Вдвойне стыдно, что сам попаденец своего покровителя другом не считает, но пользуется при этом кое-какими привилегиями. Пусть денег из казны Фокадан не брал, но благосклонное внимание к одному из фаворитов Его Величество дало зелёный свет производству канцелярской продукции.

Дабы не считать себя приживалом, начал потихонечку собственное расследование, собирая слухи. Никакой детективщины, всё очень аккуратно и поверхностно. Обычные разговоры слуг, придворных и горожан, отсортированные по различными признакам.

Вывод, как ни странно, лежал на поверхности. Против Людвига играют сразу несколько игроков, преследуя различные цели. Проанглийская партия, французская, австрийская, прусская, русская… не считая родственников. Двойные и тройные агенты в этом змеином кубле[155] – скорее норма.

Лёгкости, с которой Фокадан вскрыл заговор, он было поразился. Но потом…

«– Чему я удивляюсь? Для аристократии и высшего света вообще, такие вот заговоры скорее норма. Редко-редко можно найти человека, который не состоял бы в каком-то подпольном кружке или сообществе. Не обязательно ради свержения власти, иногда ради смещения невыгодного чиновника.

Только вот определить, когда невинные интриги сменяются деятельностью, направленной во вред государству, очень сложно. Аристократия в большинстве своём искренне уверена, что их интересы – это интересы государства, а интересы их группировки или семьи и вовсе – нечто священное, за что должен отдавать жизни всякий Гражданин и Патриот. Желательно – не принадлежащий группировке или семье.