Европейское воспитание

– Ты сын доктора Твардовского?

– Да.

Студент пристально посмотрел на него. Замялся, хотел было что-то сказать, но потом опять улыбнулся:

– Мне рассказывал о тебе старый бирюк Крыленко.

– Что же он сказал? - с недоверием спросил Янек.

– Он сказал мне: «Мы приняли одного краснокожего».

Янек улыбнулся, вспомнив Виннету… Как давно это было!

– Если ты вечером свободен, - предложил Добранский, - приходи в нашу нору. Мы читаем, обсуждаем новости… Ты слышал, Сталинград еще держится?

– А американцы?

– Скоро откроют второй фронт в Европе.

– Я в это не верю, - спокойно сказал Янек. - Не придут они сюда. Слишком далеко. Они даже не знают о нашем существовании, или им просто наплевать. Мой отец тоже говорил, что они скоро придут, а потом пропал без вести. Я не знаю, что с ним.

Добранский тут же сменил тему.

– Значит, решено, вечером приходишь. Если тебе повезет, у нас на ужин будет кролик. Невероятно, однако должен же быть в этом лесу хоть один кролик.

Они рассмеялись.

– Мы будем тебя ждать. Договорились?

– Договорились. А где это?

– Придешь сюда, тебя заберут. У нас всегда кто-нибудь стоит на часах.

– Я приду, - пообещал Янек.

13

Вечером он бросил в свой пустой мешок пару пригоршней картошки, закинул его на плечо и отправился в путь. Светила луна. Было холодно, но то был сухой, очищающий холод. На почти светлом небе выделялось черное кружево листвы, горели звезды; Большая Медведица играла с облаками. Янек добрался до пруда и пошел по тропинке. Он думал о Зосе. Размышлял о том, требует ли воинская дисциплина, чтобы он спрашивал у партизан разрешения жениться на ней. Вероятно, они посмеялись бы над ним и сказали, что он слишком молод. Похоже, он слишком молод для всего, помимо голода, холода и пуль.

– Сюда, - позвал чей-то голос.

Янек вздрогнул.

– Да, прекрасная ночь, - сказал Добранский, - можно помечтать.

– Я принес картошки, - сказал Янек, немного смутившись.

– Хвала небесам! - воскликнул студент. - Нам не повезло с этим злополучным кроликом. Вечно убегает. Я уж подумал, что придется довольствоваться одной пищей духовной.

Они прошли сотню метров через кусты, затем Добранский сунул два пальца в рот и свистнул. Сквозь заросли просачивался свет: землянка была у них под носом. Они спустились.

Там было два десятка партизан, так тесно прижавшихся друг к другу, что при свете масляной лампы видны были только их лица. Некоторые Янек видел впервые, другие были ему знакомы: Пуцята, бывший чемпион по борьбе, а ныне командир партизанского отряда, активно действовавшего в районе Подбродзья; Галина, о котором говорили, будто он может смастерить бомбу из старого ботинка, - он был так начинен всевозможной взрывчаткой, что партизаны, ругаясь, тушили сигареты, когда он к ним подходил. Это был седоволосый, худощавый, мускулистый и проворный человек, ему уже давно стукнуло шестьдесят; на его губах навсегда застыла неуловимая усмешка; он жил один в своей землянке, проводя опыты над все более чувствительными и трудными для обнаружения взрывчатыми устройствами. Он всегда смеялся, когда при его приближении люди вставали и предусмотрительно уходили.

Также была там одна молодая женщина, одетая в воинскую гимнастерку и лыжную шапочку, в накинутой на плечи тяжелой шинели немецкого солдата. Лицо ее поразило Янека своей величавой, задумчивой красотой. У нее на коленях лежало несколько пластинок, а у ног, между книгами и газетами, стоял старый механический фонограф.

– Кто это? - спросил чей-то насмешливый голос. - Что за младенец? Если я правильно вас понимаю, вы решили превратить нашу штаб-квартиру в kindergarten?¹

Янек видел только забинтованную голову и орлиный нос на изможденном лице этого человека.

– Это Пех, - пояснил Добранский. - На него никто не обращает внимания.

____________________

¹ Детский сад (нем.).

– Чтоб вы все сдохли!

– Ну хватит, Пех, - сказал Добранский. - Это сын доктора Твардовского.

Воцарилось молчание, и Янек почувствовал, что все взгляды устремились на него. Молодая женщина подвинулась, уступая ему место, и он сел между нею и молодым человеком в белой фуражке польских студентов, носить которую немцы запрещали. Ему было лет двадцать пять, и его скулы были покрыты красными пятнами, которые Янек сразу узнал: он уже видел их на щеках лейтенанта Яблонского. Молодой человек улыбнулся и протянул ему руку.

– Servus, kolego¹, - поздоровался он по студенческому обычаю. - Меня зовут Тадек Хмура.

Женщина поставила на фонограф пластинку.

– «Полонез» Шопена, - сказала она.

Больше часа партизаны - многие прошли более десяти километров, добираясь сюда, - слушали эту музыку, все, что есть само-

____________________

¹ Здесь: ваш покорный слуга, коллега (лат.). - Прим. пер.