Европолис

Испытав нечто вроде отчаяния, Атина представила, как рушатся все ее надежды и планы. Провал пришел нежданно-негаданно. Ускорив шаги, она направилась прямо к Пенелопе Марулис, чтобы выложить ей все свое возмущение.

Проходя через маленькую гостиную, прежде чем подняться наверх, Атина взглянула на себя в зеркало и в ужасе остановилась. Выглядела она отвратительно: лицо осунулось, глаза покраснели, по щекам от слез пролегли два тонких ручейка, которые смыли пудру на лице.

Атина быстро достала из сумочки пудреницу и помаду, чтобы немного привести себя в порядок.

Она рыдала. Возмущение ее вырвалось наружу. Атина чувствовала себя несчастной и оттого, что никак не могла овладеть собой.

Пенелопа Марулис молча слушала ее, опустив глаза на кружева, над которыми трудилась уже несколько лет. По ее лицу ничего нельзя было прочесть, хотя в душе она была расстроена тем, что американец и его дочь ускользают из рук, путая все ее планы.

— А Фифаки Папагаланиса ты не видела? — спросила она наконец.

— Видела, как же, расхаживает в одиночестве по набережной. Эта негритоска даже не смотрит на него.

После непродолжительного молчания Атина, вздохнув, спросила:

— И что такого в этой негритоске, что все мужчины бегают за ней?

— Моя дорогая, поверь мне: все мужчины одинаковы, все они свиньи и развратники, — четко и убежденно произнесла Пенелопа Марулис.

Львица, направляясь на пляж, встретилась со своим мужем как раз перед зданием Комиссии. Господин Тудораки, вертя в руке сигару, стоял и разговаривал с налоговым инспектором Марку.

— Ты видел? Что я говорила? Они проникли уже и в Комиссию. Расположились там, как у себя дома. Вот что значит быть американцем. Вот она, сила денег…

— Хорошо, хорошо, — проговорил господин Марку, — но ведь не сам же он туда явился, ведь его пригласили.

— Вот это-то меня и бесит, — отозвался начальник таможни. — Значит, я, представитель государственной власти, чиновник высшего ранга, заслуженный человек, стою как теленок у ворот, а этому выскочке оказывают честь и уважение.

Со стороны лоцманского поста раздался долгий звук сирены. Белый флаг вместе с красным шаром поднялся на главном маяке, что означало: «Вижу военные корабли».

От дебаркадера отвалил дежурный лоцманский катер и направился к устью Дуная, чтобы встретить военные суда, вырисовывавшиеся на горизонте.

Все, кто был на набережной, устремили взгляды в открытое море.

Облака серого дыма плыли по небесной лазури.

— Кажется, это наш флот! — взволнованно проговорила Львица.

— Слава богу, румынская эскадра решила наконец заглянуть сюда, чтобы поднять наш престиж и укрепить нашу национальную, как это говорится, независимость перед лицом всей этой иностранщины…

ГЛАВА VI

Море было спокойное. Но легкий боковой ветер дул довольно упорно и мешал кораблям идти в открытом море кильватерной колонной.

Когда на мачте флагманского судна взвились три цветных флажка, означавших долгожданный сигнал: «Действовать по усмотрению», — все моряки облегченно вздохнули.

Четыре дня и четыре ночи кружила эскадра вокруг Змеиного острова. Маневры, стрельба, торпедные атаки…

Невыспавшиеся, издерганные офицеры и матросы пристально вглядывались в ту сторону, где находилось устье Дуная и порт, в котором они могли отдохнуть. Все втайне ожидали, что перед ними раскроются врата желанного рая.

Единая линия кораблей резко поломалась, и суда, выпуская из труб клубы черного дыма, прибавили скорости, стремясь обогнать друг друга и скорее достичь долгожданной тихой заводи.

Как и обычно, позади всех шло учебное судно, старый бриг «Мирча». Он слегка покачивался и, подставив ветру все свои паруса, был похож на огромную белую птицу с распростертыми крыльями, парящую над волнами.

На корме, прислонясь к огромной бухте просмоленного каната, стоял новоиспеченный моряк, доктор Барбэ Рошие, недавно назначенный судовым врачом, и наводил на горизонт бинокль, страстно желая увидеть «зеленый луч». Ему представился случай проверить утверждение Жюля Верна, в книге которого он еще в детстве вычитал о знаменитом луче, появляющемся в тот момент, когда на закате кроваво-красный краешек солнца окончательно погружается в морскую пучину.

Поскольку доктор успешно прошел «боевое крещение» и уже в первом походе доказал, что моря он не боится, старший офицер, капитан-лейтенант Минку, и его помощник, младший лейтенант Нягу, были полны решимости посвятить доктора во все морские тайны и «оморячить» его, превратив из сухопутного человека в настоящего морского волка.

Старший офицер, его помощник и врач представляли собой неразлучную «святую троицу» — отца, сына и святого духа. Почти не расставаясь друг с другом, они вели бесконечные споры. Какая-то тайная связь объединяла этих людей, столь несходных и по возрасту и по натуре. Но общая страсть к культуре и твердость характеров вызывали всеобщее уважение к этой троице среди небольшого мирка офицеров эскадры.