Евроцентризм – эдипов комплекс интеллигенции

Любопытно, что повсюду в побежденных традиционных обществах современная демократия приходит под ручку с преступностью. Милый союз. В Грузии рыцари демократа Шеварднадзе, большие энтузиасты частной собственности, проявили ту же предрасположенность к овладению чужой собственностью, что и рыцари Снегура. Когда штурмом были взяты Сухуми, Шеварднадзе дал своим войскам три дня на разграбление («и ни часу больше!»). И прибыли платформы, и погрузили машины с улиц и стоянок, и увезли в демократический Тбилиси. Со смешанным чувством слушал я рассказы грузинских интеллигентов о том, как в их квартирах в Сухуми выламывали паркет и как они лезли с чемоданами на пароходы, чтобы найти защиты у «кованого сапога» еще советского солдата в Сочи. Теперь этот солдат разоружен, и приходится грузинской интеллигенции бежать на Запад, мыть тарелки в барах по теневому контракту.

Какова была реакция на события в Бендерах западной Демократии, среднего европейского интеллектуала? Никакой. Они об этом или не узнали, или не придали никакого значения. Но почему же? Среди погибших в Бендерах было много студентов и даже румын. Один снаряд попал прямо в школу, во время бала, и погреб целый курс в парадных костюмах. Почему такое странное единодушие почти тысячи зарубежных журналистов, аккредитованных в Москве, которые не проявили никакого интереса ни к видеозаписям, ни к записи исторического людоедского приказа президента Снегура? Давайте сравним оба случая.

В Бухаресте избили палками политических противников, которые только что сожгли Министерство внутренних дел и здание Телевидения. В Молдавии, не разбираясь в политической принадлежности жертв, пустили ракеты против мирного города — против людей, которым и в голову не могло прийти поджечь что-либо в Кишиневе. Единственная их вина была в том, что большая часть взрослого населения «неправильно» проголосовала во время референдума. Но какова разница в цене жизни даже этнически и социально вполне равноценных персон.

Фридрих фон Хайек, блестящий теоретик рыночной экономики, сказал в 1984г. в Гамбурге, что для существования либерального общества необходимо, чтобы люди освободились от некоторых природных инстинктов, среди которых он особенно выделил инстинкт солидарности и сострадания. Признав, что речь идет о природных, врожденных инстинктах, философ выявил все величие проекта современного общества: превратить человека в новый биологический вид. То, о чем мечтал Фридрих Ницше, создавая образ сверхчеловека, находящегося «по ту сторону Добра и Зла», пытаются сделать реальностью в конце ХХ века. Небольшая раса тех, кто сумеет вырвать из своего сердца и души некоторые инстинкты и культурные табу, составит «золотой миллиард», который с полным правом подчинит себе низшие расы. Автоматически будет устранен и инстинктивный запрет на убийство ближнего, ибо принадлежащие к иному виду — уже не ближние (для большего спокойствия их можно будет одевать особым образом или даже внедрить им какой-нибудь ген, безобидным образом меняющий внешность, например, форму ушей). И все это — под знаменем Демократии, при поддержке ума и души интеллигенции.

Глава 4 Евроцентризм и внеисторичность мышления

Внедрять в общественное сознание упрощенные доктрины удается, по-моему, потому, что массовая культура среднего класса на Западе оказалась полностью лишенной исторической памяти и исторического видения. Когда слышишь, как немецкие или итальянские интеллектуалы в теледебатах квалифицируют население СССР как «не освоившее вечных ценностей свободы и демократии», удивляешься: как сформировались эти люди? Знают ли они жизнь всего-навсего предыдущего поколения своей страны, своих отцов? Какие вечные ценности доминировали в Германии, обожавшей Гитлера? А давно ли кончали самоубийством жертвы маккартизма в Голливуде?