Эвтаназия? Эвтелия! Счастливая жизнь — благая смерть

Я отнюдь не ставлю своей целью бездумное навязывание читателю моих собственных взглядов, сложившихся в течение долгих лет. Напротив, мне хочется, чтобы читатель усомнился в тех взглядах, которые некогда внушили мне или же которые я целостно и без сомнений воспринял благодаря воспитанию в католическом духе и принадлежности к иудеохристианской культуре и западной цивилизации. Быть может, и читатель, получивший похожее воспитание, захочет пересмотреть их и воспринять новые идеи. Это представляется мне особенно важным в данном случае, когда речь пойдет о теме, находившейся под запретом в течение многих столетий и лицемерно замалчиваемой, хотя рано или поздно она коснется каждого из нас: об умирании и смерти, желании помочь ближнему в роковой для него момент или же об отказе в такой помощи.

Начало человеческой жизни

С течением времен понятие начала человеческой жизни менялось не раз (точно так же, как и наше отношение к смерти). По всей вероятности, оно будет меняться и впредь, равно как и критерии, определяющие факт наступления смерти. Так что же считать началом и концом человеческой жизни?

Ведь в силу двойственности нашей природы — биологической, роднящей нас с животными, и духовной, выделяющей человека из всего тварного мира, — прекращение нашего существования не обязательно совпадает с биологической смертью — даже в том случае, если причислить к критериям биологической смерти гибель мозга.

Что следует понимать под гибелью мозга? Падение ниже определенного уровня электрической активности центральной нервной системы, замеры которого производятся через черепную коробку. У человека с погибшим мозгом, разумеется, не могут действовать важнейшие умственные функции, однако это не означает, что тот, у кого врачи не констатировали гибель мозга, в состоянии «функционировать» должным, то есть достойным человека образом. В свою очередь, если деятельность мозга полностью прекращена, организм (тело) без искусственного вмешательства — к примеру, без искусственного дыхания — обречен на смерть. Точно так же и мозг обречен на смерть в случае, когда прервана деятельность сердца — если только не вмешается медицина с ее новейшими технологиями.

Эти меры искусственного вмешательства еще в прошлом веке стали настолько рутинными и эффективными, что теперь уже не считается чудом возвращение к жизни человека, которого в былые времена сочли бы безвозвратно ушедшим. Что же касается трансплантации, то один или несколько органов усопшего долго еще хранят живыми после того, как покойника опустили в кладбищенскую могилу или развеяли его прах в саду, посаженном им при жизни. С применением трансплантации меняется и само понятие биологической индивидуальности, ведь постоянно множится число людей, обязанных жизнью чужим органам, с иным геннным составом.

По мере интенсивного развития молекулярной генетики, медицины и биотехнологии, в силу все более частого и безапелляционного применения новейших достижений значительно чаще констатируется клиническая смерть или наступление промежуточных состояний между бытием и небытием, что делает совершенно необходимым более глубокое осмысление понятия биологического индивида. Критерии начала и конца бытия человека следует формулировать с учетом дальнейшего развития медицины. Если исходить из того — а этот отправной пункт неизбежен, — что от животных нас отличает духовность (значительно превосходящая наши основные физические характеристики), то следует переступить через биологические понятия и базирующиеся на их основе многочисленные критерии и глубоко продумать, в какой степени завершается наше человеческое существование с биологической смертью и в какой — с духовной.

Духовным аспектам нашего бытия и небытия будет посвящен следующий раздел книги, после того как мы рассмотрим жизнь и смерть, а также промежуточные состояния во всей их биологической многосложности.

Биологические критерии начала и конца жизни с древнейших времен до наших дней