Ex deo natus est. Рожденный богом

       Солнце только взошло, и еще не успело развеять утреннюю прохладу, но уже заполнило мир ярким светом и обещанием безоблачного дня. Ольга ходила босиком по влажной траве и щурилась на небесное светило, ощущая прилив бодрости. Тело быстро наливалось силой и энергией, которая выплескивалась бессмысленными движениями и буйством желаний. Она хотела прыгать, кружиться, бежать наперегонки с ветром. Такие ощущения делают детей несносными и непослушными, дают им способность часами скакать без устали, делают детство счастливым и ярким.

       – Может тебе еще веночек сплести из одуванчиков?– почувствовала ее настроение Ирина, наблюдая за Ольгой из окна.– Я собралась. Так что обувайся, и будем выдвигаться.

       – У тебя не найдется ситцевого платьица для меня?

       – У меня из подходящей для тебя одежды только метла,– огрызнулась Ирина, выходя на продавленное крыльцо хутора.

       Она была закутана в потрепанный дорожный плащ, под которым горбом прятался походный рюкзачок, а голова была замотана серым невзрачным платком.

       – Ты совершенно не умеешь одеваться,– не сдержала смех Ольга.– Я именно так представляла себе классическую ведьму.

       – Прикрой срамоту,– Ирина бросила ей скомканное пончо, в котором два дня тому гарцевала на лосе.– Идти недалеко, но всех клещей по пути успеешь собрать. Здесь тайга. Тебя мошкара заживо сожрет.

       Они вышли на узкую тропу, которая круто забирала на пригорок, уводя в полумрак густого леса. Под сенью развесистых крон было заметно холоднее, и ноги сами ускоряли шаг.

       – Не беги так,– осадила прыть подруги Ирина.– А то успеешь. Хочу поговорить с тобой.

       Накануне они засиделись допоздна, смакуя хмельную настойку прошлогодней смородины. Их разговор плескался как потревоженная штормом вода, не задерживаясь ни на чем конкретном и накатывая шумными волнами, но за берега далеких воспоминаний так не вышел. Осталось много недосказанного, и это придерживало холодок между ними, который прятался за словами в неловких паузах.

       – Ты хочешь о чем-то спросить?– Ольга, шедшая первой, не решилась обернуться и опустила взгляд под ноги. Она не знала, о чем может спросить Ирина, и не знала, сможет ли ей ответить искренне.

       – Не знаю, что у тебя за дело к Тересе. Но хочу тебя предупредить. Ты мне нравишься, и мне хорошо с тобой. Но ты не изменилась за пятнадцать лет. Ты как ходячая ностальгия из давно минувших дней…

       – А это плохо?

       – Для тебя. Ты застряла где-то в прошлом, наедине сама с собой. А жизнь ушла далеко вперед. Наши дети и без того росли быстрее травы. Теперь они другие, а ты все такая же.

       – Думаешь, я не знаю, что они изменились?– нахмурилась Ольга.

       – Есть разница между «знать» и «понимать». Погоди,– Ирина нагнала подругу и встала напротив, пытаясь заглянуть в ее глаза.– Ты не знаешь, куда торопишься. Это беспокоит меня. Ты помнишь Тересу ребенком, а она уже намного взрослее тебя. Ты многое пропустила.

       – Вот и расскажи, чего мне ждать,– Ольга с вызовом посмотрела на нее.

       – За пять минут прожитую жизнь не расскажешь. Тем более чужую. Ты даже обо мне ничего толком не знаешь.

       – Так удиви меня.

       Ирина долго держала на себе взгляд, что-то обдумывая:

       – Я кое-что покажу тебе. Но знай, это только между тобой и мной…

       Она моргнула и… исчезла.

       Ольга вскрикнула от неожиданности и замотала головой. Она стояла на тропинке в полном одиночестве, и только угрюмый лес звучал вокруг скрежетом деревьев и звонкими трелями птиц.

        – Впечатляет?– голос Ирины прозвучал совсем рядом, казалось, она даже слышит ее дыхание, но вокруг по-прежнему никого не было.

       Ольга была напугана и остро почувствовала свою уязвимость:

       – Как ты это делаешь?– выдохнула она.

       Ирина стояла напротив нее в том же месте, где исчезла. В ее глазах не было торжества и озорных огоньков, которые ожидала увидеть Ольга. Наоборот, она рассмотрела в них тень печали.

       – Ты умеешь летать. Тереса рожать. У каждого есть что-то свое.

       – Ты никогда не говорила, что умеешь так…– растерялась Ольга.

       – А я и не умела. Я научилась этому недавно. И я пытаюсь тебе об этом сказать. Никто не остался на месте, кроме тебя. Все, кого ты знала раньше, стали другими. Учти это.

       Ирина неторопливо двинулась вверх по тропинке.

       – Я не сдвинусь с места, пока ты мне не расскажешь, как это делаешь. Как это вообще возможно?– Ольга не могла избавиться от дрожи во всем теле.

       Ирина вернулась и взяла ее за плечи. Теперь ее взгляд выдавал огоньки тщеславия, которое нежилось в изумлении подруги:

       – Я научу тебя потом. Всему можно научиться. Ты даже не представляешь, какие возможности для нас открыты.

       – Ты это говоришь тому, кто умеет летать! Расскажи.

       – Все просто и сложно одновременно,– сдалась Ирина, поддавшись желанию похвастать.– Мы умеем чувствовать друг друга и разных тварей вокруг нас. Но это сырое… Как хирургический… топор. Все умеют отгонять зверя или призвать его к послушанию. А я научилась всматриваться в то, что чувствую от присутствующих. Каждая живая тварь окружена такими радугами…

       – Аура что ли?