Ex deo natus est. Рожденный богом

       Парень подошел вплотную к машине и стал ее пристально изучать. Пользуясь тем, что снаружи стекла были непрозрачные, Майя наблюдала за странностями кандидата в попутчики. Тот несколько раз обошел внедорожник, постучал по капоту, заглянул под днище и умудрился потрогать все выступающие части. При этом он ни разу не попытался открыть дверь, проявляя свой интерес самым неожиданным образом. Когда он, наконец, сбросил свой рюкзак и присел у переднего колеса так, что его уже невозможно было видеть, Майя не выдержала и вышла из машины, опасаясь, что гостю хватит ума скрутить колесо.

       Он сидел на корточках, просунув руку между колесом и крылом внедорожника, старательно что-то нащупывая. Увидев Майю, он улыбнулся еще шире, но своего занятия не прекратил:

       – Никогда такой машины не видел. Здорово сделано. У подвески и кузова две независимые рамы!– восхищенно поделился он своим открытием.

       Девушка присела рядом с ним на корточки и заглянула ему в глаза:

       – Ты кто?– спросила она, хотя для ее интонации больше подходил вопрос: «Ты нормальный?»

       – Миша,– ответил парень и поднялся на ноги.

       – А что ты здесь делаешь, Миша?

       – Иду на восток.

       Желание продолжать разговор с улыбчивым парнем быстро таяло, но Майя не сдавалась:

       – А долго тебе еще идти на восток, Миша?

       – Пешком пару месяцев,– беспечно ответил Миша.

       – А если тебя на этой машинке подвести?

       – Тогда быстрее. Было бы здорово,– признался он.

       Девушка на мгновение задумалась. Еще несколько дней назад она в этой ситуации даже не остановилась бы, а точнее никогда не попала бы в эту ситуацию. Но теперь она мутант, где-то в ее мире идет война, рядом робот с мозгами набекрень и высшей целью для нее, а в ее подчинении вся шпионская сеть Насферы без всякой цели... Цепочка абсурдных вещей в ее жизни была намного длиннее и продолжала быстро увеличиваться. Миша был еще одним звеном этой цепочки, вполне ей соответствующим:

       – Тогда садись,– неожиданно для себя произнесла Майя.

       Парень открыл заднюю дверцу и бросил на сиденье свой рюкзак:

       – Ну, ничего себе! Это же настоящий робот! Я такого даже представить себе не мог!

       – Только не пытайся выяснять, как он устроен,– поморщилась Майя.– Поверь на слово, очень сложно.

       Она замялась, прежде чем сесть в машину, словно сомневаясь, свое ли место она хочет занять. Майя даже оглянулась на редколесье у дороги, где уже слышались подозрительные шорохи, и обреченно уселась за руль. Она приняла новое для себя состояние, когда перестаешь бороться с течением, выбиваясь из сил, и отдаешься его воле.

       – Посмотрим, куда нас это приведет,– еле слышно прошептала она.

                *****

       Глеб сидел у камина, разглядывая колышущиеся языки пламени, когда за спиной послышались твердые шаги. Без доклада дворецкого бесцеремонно нарушить его уединение в каминной зале мог только Торин со своей свитой.

       Если смотреть на яркое пламя, то тьма быстрее сгущается вокруг.

       Закат уже погас, и дворец быстро погружался во власть холода и мрака. Глеб любил город Света, любил смотреть на него из окна, но не любил сам дворец. Он так и не смог сделать его уютным домом, ощущая себя здесь задержавшимся гостем.

       – Славное местечко,– узнал он голос Гражины.– Отличный венец нашего бесконечно мерзкого похода с ночевками на траве у костра.

       Его сестра была настолько же неприятна ему, насколько и красива. Ее внешность была совершенна, а суть похотлива и вульгарна.

       – Мне понравился твой город,– Торин опустился в кресло рядом и вытянул ноги к камину. Его сапоги были изношены и хранили следы многих починок. Но они были чистыми.– Ты много сделал за эти годы.

       – Зачем ты пришел?

       Глеб провел весь день в ожидании этого разговора. Это был потерянный день и утомительный ожиданием. Хозяин дворца чувствовал себя разбитым и разочарованным и желал лишь скорейшего завершения никчемной встречи, каким бы не был ее исход.

       – А ты сам догадайся,– Гражина уселась прямо на пол перед Глебом, загородив от него пламя камина.

       Ее белые как снег волосы залились красным цветом, смешивая тусклый свет угольев с тенью, которую она теперь отбрасывала на хозяина дворца. Рядом с ней грузно опустился всегда вялый Влас, подобрав несколько поленьев, чтобы забросить их в огонь. Побеспокоенное пламя огрызнулось снопом искр и присело на мгновение, чтобы позже приподняться, занимаясь над сухими дровами. Огонь слегка раздвинул завесу мрака и осветил лицо Торина.

       Тяжелый подбородок, прямой лоб и массивные надбровные дуги были воплощением его воли и силы характера. Прямой взгляд из-под сдвинутых бровей и поджатые прямые губы делали его лицо суровым и хмурым. Глеб не помнил, чтобы старший из братьев когда-либо улыбался.

       – Время пришло. Я всегда говорил, что это неизбежно,– мрачно произнес Торин.

       – Я помню твою одержимость воссоединением крови отца,– с неприязнью в голосе ответил Глеб.– Ты поэтому убил Бартелайю?

       – Если ты думаешь, что я пришел тебя убить, ты ошибаешься!

       – Он боится. Я вижу его страх,– вмешалась Гражина, тронув свои красивые губы неприятной улыбкой. Она облокотилась на локоть и вытянула ноги вдоль камина.

       Глеб молчал.