Ex oriente lux! Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии

Большинство археологов, описывая расположение костяка покойного, под «восточной ориентацией» подразумевают позицию головы на востоке, а ног – на западе (как, скажем, было у греков). В культурологической и исторической литературе, однако такую ориентацию погребенного называют западной, так как лицо покойника обращено на запад и душа его при переселении в царство мертвых, расположенное именно на западе, должна без промедления отправиться в этом направлении. Таким образом, ориентация погребенного здесь по сути – западная, а не восточная, что подкрепляется всем комплексом представлений о западе как стране света, где находится мир умерших.

Еще сложнее обстоит дело с понятием ориентации в описании храмов и культовых площадок, имеющих, как правило, входную, фасадную часть и противоположную входу, внутреннюю часть, где располагается сакральный объект – либо алтарь, либо изображение божества, либо скиния (святая святых). Что считать ориентацией храма – страну света, куда обращен фасад (вход) храма, или противоположное направление? В главе о Месопотамии мы столкнемся с полемикой двух ученых мужей, возникшей именно из-за терминологической несогласованности при определении ориентации вавилонских храмов, когда один описывал храм Мардука в Вавилоне как ориентированный на северо-восток, а оппонент доказывал, что тот ориентирован на юго-запад. На такую терминологическую путаницу в исторической и археологической литературе сетовал еще Аткинсон (Atkinson, 74: «Descriptions are often loose; to say that a church “faces east” may mean either an east door or an east altar; burial “to the east” is equally vague…»). Подробнее эта проблема рассматривается в гл. 4 ч. II.

Задачи исследования

Итак, задача настоящего исследования – проследить, как в языке, литературе, археологических остатках, искусстве, космологических и географических картах – во всем многообразии проявлений той или иной культуры древности – запечатлелись и отразились ориентационные навыки и воззрения, характерные для человека данной культуры.

Как мы видели из обзора историографии, до сих пор большинство работ имело дело или с отдельными культурами, или с отдельными сферами жизни, в которых проявлялась ориентация, или с отдельными видами источников (например, лингвистических или археологических). Собрать воедино весь доступный материал по всем культурам Евразии и во всех сферах жизни – задача, которая до меня не ставилась, и которую я надеюсь хоть в какой-то мере решить. На мой взгляд, только комплексный анализ всех видов ориентации в данном обществе может пролить свет на закономерности этого явления.

Вторая задача, стоящая перед нами, – это обобщение и концептуальное осмысление явлений ориентации во всех архаических обществах Евразии. Этот анализ позволит понять, что роднит все культуры между собой, что является специфичным для данной культуры, что заимствовалось из одной культуры в другую, а что составляет архетипические, общие для всех людей представления о пространстве. Ведь мы помним, что пространственная ориентация составляет один из важнейших элементов модели мира архаической культуры (см.: Топоров, Модель мира, 161–163).

Бoльшую часть исследования занимает анализ литературных свидетельств об ориентации, а также археологических источников, из которых видна ориентация городов, храмов, дворцов, жилищ и т. д.

Исследуя проблему ориентации по странам света, мы неизбежно сталкиваемся с вопросом о правом и левом (а также переднем и заднем) в языковой и ориентационной практике человека. Была ли правая сторона исконно «благоприятной», а левая – «зловещей», от какой страны света отсчитывали правую и левую стороны при ориентации в космическом и географическом пространстве, какой сакральный или политический смысл имело в иконографии расположение фигур и т. д. – все эти вопросы также напрямую связаны с проблемами пространственной ориентации и рассматриваются в этой книге.

В языках многих народов мира страны света часто имели символические обозначения, присваиваемые им по аналогии с иными сферами космического и природного характера: страны света могли отождествляться с временами года, животными, физическими элементами, цветами, деревьями, частями человеческого тела, металлами, драгоценными камнями, богами, числами и т. д. (см.: Rock, Bedeutung, 257). Эта так называемая символическая классификация (особенно ярко проявившаяся в китайской культуре) показывает включенность, а на мой взгляд, и главенство стран света в картине мира древнего человека (ср.: Мелетинский, Поэтика, 233).