Ex oriente lux! Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии

Картография древних народов, представленная, как правило, небольшим количеством сохранившихся артефактов, в основном археологического свойства, также дает повод для размышлений о том, почему картограф предпочел ту или иную страну света в качестве верхней для своей карты и как это связано с господствующими в данном обществе ориентационными представлениями (недаром христиане предпочитали ориентировать свои карты на восток, а древнекитайские карты имели наверху юг). Вследствие этого карты часто служат важным источником для определения ориентационных предпочтений той или иной культуры (см.: Gordon, Sacred Directions Orientation, 211–227; Подосинов, Картографический принцип, 22–45; Он же, Ориентация древних карт, 64–74; Podossinov, Oben und unten, 5–23).

Методология исследования

Следует также остановиться на тех методологических принципах, которые были использованы в работе над материалом и его осмыслением.

В связи с тем, что исследование велось на стыке наук, в нем анализировались источники самых разных видов, являющиеся объектом изучения разных наук (лингвистики, археологии, истории религии, истории архитектуры, истории искусства, истории астрономии и астрологии, истории географии и картографии, этнографии, психологии, социологии и др.). Это означает, что в работе с необходимостью использовались методики всех этих наук, что создавало значительные сложности (см.: Подосинов, Вопросы источниковедения, 54–56).

Определяя научное направление, к которому принадлежит данная работа, я бы назвал его исторической антропологией. Методы и результаты этнографии, этнологии и социальной (или культурной) антропологии (см. подробнее о предмете этих дисциплин: Леви-Стросс, Структурная антропология, 313–318) по мере необходимости используются и здесь, расширяя наши возможности постичь природу архаического сознания, тем не менее основной упор делается на изучение ориентационной практики древних культур, а это неизбежно придает работе характер исторического исследования. Поскольку же объектом изучения является, как и в антропологии, человек с его представлениями об окружающем его пространстве, то «созвездие» дисциплин, тесно связанных с антропологией, как они видятся К. Леви-Строссу (Там же, 318):

остается и для нас необходимым элементом и полем исследования.

Весьма важными с методологической точки зрения для понимания проблем пространственной ориентации оказываются методики, приемы и результаты исследований, характерные для многих наук «антропологического» цикла. В первую очередь, это работы общефилософского содержания, рассматривающие историю и теорию восприятия пространства в человеческой истории (см., например, работы: Reichenbach, Grunbaum, Stroker, Nerlich, Gosztonyi, Heelan, Ахундов). Весьма важными для нашей темы представляются исследования в области «географии окружающей среды» (environmental geography), «человеческой географии» (human geography), теории ментальных карт, когнитивной и перцепционной теории в изучении пространственной среды человека и т. д. (см. работы: The Concept of Space and Time; Downs/Stea; Eliade, Images; Gold/White; Hallowell; Piaget/Inhelder; Trowbridge; Tuan, Images; Idem, Topophilia и др.; на русском языке добротное представление об этих проблемах дает работа Дж. Голда; см. также сборник статей: Категоризация мира).

Одно из важнейших достижений этих наук состоит в том, что в центре их изучения стоит не земля и природа сами по себе, а человек, его жизнь на земле, его восприятие окружающей его среды, его идейно-психологический мир (см., например: Tuan, Humanistic Geography, 266). Пространство рассматривается не в его физическом объективном понимании, а в субъективном антропоцентрическом восприятии; вводится также понятие мифологического пространства. Надо заметить, что различение физического и «воспринимаемого» (или «феноменологического») пространства стало следствием развития многих научных дисциплин и, в частности, неэвклидовой геометрии (Gosztonyi, Der Raum, 2, 723–727). Выработанные этими направлениями методы оказываются весьма плодотворными при изучении того же круга проблем, но уже на материале древних культур.

Важным подспорьем для нашей темы являются работы по психологии ребенка, проходящего в своем онтогенезе во многом те же стадии осознания и восприятия пространственных отношений, что и древние народы в филогенезе (работы Ж. Пиаже, А. В. Ярмоленко и др.)