Exodus Dei

Дальше начался кошмар. Первым до телепорта добрался посольский транспорт с Хорнев, Хомзев и Шэнтаму; они дожидались на пристани спуска Халле и гравитронов, и им тоже пришлось экстренно реагировать на пробуждение Баркина. Почти сразу к громаде кольца приблизился совсем небольшой в сравнении с ним гостевой дом Фотев, за считанные секунды все шестеро погрузились на корабль, и тот рванул сквозь дыру в небе прочь от иддовой планеты.

Прямо в шлюзе они наткнулись на группу впавших в кристаллический ступор фотов, только поразило их, судя по возрастающей температуре, не восхищение, а необычайно сильный, практически немыслимый ужас.

— Талих-хьяльви-ммах, теперь-то что стряслось? — пробормотала талих, проходя мимо застывших накаляющихся тел. Хорнев и Хомзев остались в шлюзе, чтобы помочь людям выпустить слишком сильную эмоцию, Халле поспешила к Послу, гравитроны проследовали каждый за своей спутницей.

Все фоты, которые попадались им на пути, пребывали в кристаллическом ступоре ужаса. При этом температура в них только начинала подниматься, значит, нечто чудовищное произошло уже в воздухе, в те мгновения, когда гостевой дом подлетал к телепорту и открывал шлюз. Чтобы не оказаться невовремя в том же состоянии, Халле не стала ничего спрашивать у корабля и запретила передачу данных до того, как увидится с Послом. Если и Деуша Фсарнев, несмотря на всю его дисциплину, одолела та же эмоция, ей тем более требовалось сохранить присутствие духа, чтобы помочь рунайле. О том, что случилось, Халле не хотела гадать, да и все равно уже, если они летят на родину и им ничто не мешает.

Как раз когда "Хамеш Хойцев" выбрался в открытый космос сквозь пролом в обороне орбиты, Халле и Хан нашли Посла Деуша Фсарнев умирающим в переговорном зале. Тело окаменело от запекания мягких тканей, из пустых глазниц шел золотой пар. Это была не просто эмоция — терморегуляция фотов не допускала летального перегрева от чувств и действий. Изжарить себя человек мог только по своей воле, отключив температурный контроль. Рунайле покончил жизнь самоубийством.

— Рунайле! — Халле растерялась. — Хойцев, какие данные по рунайле? Состояние? Инструкции?

— Состояние: последняя стадия термической комы, разум мертв; рунаи-архив произведен. Инструкции: продолжить возвращение на Фотев; продолжить наблюдение за Предельными и богоподобными.

— Последнее слово?

— Запрос противоречит инструкции блокировать стрессовые данные. Все равно передать?

— Нет.

Хотя силы Халле были на исходе и эмоций от какого угодно известия наверняка не хватило бы на ступор, она все еще не желала рисковать, при этом следить за действиями Предельных по инструкции Посла все-таки требовалось. Она взяла один из наушников с переговорного стола и вручила его Хану.

— Хойцев, по-прежнему ничего мне не передавай, пока мы не приведем в чувство всех остальных. Ценная информация пусть поступает нашему гостю Хану Истребителю, я даю ему полномочия наблюдателя. Хан, тоже ничего мне не говори. Нужно будет с кем-то поделиться — удиви Шэнтаму и Рахея. Стоп, Рахей! Его же нужно уложить, пока он не разнес корабль. Хойцев, где два других гостя, талих и ганиец? Хан, пойдем сначала ликвидируем, то есть я хотела сказать обезопасим их.

Шэнтаму и Рахей забрались в самый дальний пассажирский отсек, хорошо хоть не забаррикадировались. Химия еще действовала, и ганиец пребывал в добродушном настроении. А вот талих заметно нервничала, видимо, поняла, что она одна на чужом корабле, где ей совершенно не рады.

— Посол мертв, — проявила она осведомленность. — Кто по вашим правилам его замещает?

— Я, — соврала Халле. Пока последних инструкций Фсарнев достаточно для принятия решений, руководство не требуется, но талих этого не знала. — И я гарантирую тебе безопасность на "Хамеше Хойцев" и на Фотев. Разумеется, в обмен на сотрудничество по нашей общей проблеме.

Шэнтаму взглянула на Рахея. Он как-то долго смотрел на Хана, а тот, слушая одним ухом доклад корабля, внимательно следил за ганийцем. Оба замерли.

— Вы просите много, — спокойным голосом сказала Шэнтаму. — Буквально все, что у меня есть.

— Мы хотим выжить. Не для того мы пережили этот иддов день, чтобы умереть на последнем шаге. Договорились? — Халле протянула Шэнтаму открытую ладонь будто бы в предложении приветственного жеста талих, но на самом деле незаметно для Рахея показала ей инжектор с более сильным успокоительным, зажатый большим пальцем.

— Договорились, — ответила Шэнтаму, выдержав паузу, и протянула руку вверх, чтобы приложить ладонь к ладони Халле и забрать инжектор. — Рахей, ты как, ничего странного не ощущаешь? Все-таки первый раз в полете.

— А? Нет. Я думаю, почему у него нет пальцев, если у меня они отросли. — Рахей показал на покалеченную им кисть Хана. — Он же двойник. Что тогда случилось?

— У меня есть версия, — Хан скосил глаза к Халле, но не отвернул лицо от Рахея, — но корабль подсказывает мне не говорить при Халле.

— Тогда, может, она уйдет, и мы поговорим без свидетелей, двойник? Фотка, у тебя же какие-то дела с Шали?