Езда без правил

— Цыплята не очень жирные? Парочку нам. Лобио… Сегодня кто у нас шеф-повар? Николай Федорович? Тогда лобио… Овощи свежие? Хорошо, побольше… «Киндзмараули» какого года? А постарше не найдете, Михаил Михайлович? Отлично. И коньячку грамм двести. Какой у нас нынче? «Арагви»?.. Жестковат… А нет армянского? Да-да, я понимаю, ресторан грузинский, но мы-то интернационалисты, а, Михаил Михайлович? Ну и прекрасно. Пока все, там видно будет…

Михаил Михайлович раскланялся.

— Завтра, Андрюша, нас с тобой пригласили во французское посольство. Они теперь крутят по четвергам свои фильмы. Обещали Бунюэля.

— Хорошо, как скажешь…

— Скажу — улыбнись.

— Запросто.

— Нет! Лучше не надо! Перестань! Плакать хочется!

Михаил Михайлович принес заказ. Мигом расставил.

— Это что такое? — спросила Ирина, указывая на коробку конфет.

— Это вам от того стола. Вы позволите?

— Андрюша? — посмотрела Ирина вопросительно.

— Отнесите обратно.

Михаил Михайлович не двигался.

— Так не принято, Андрюша. Надо перебить, — сказала Ирина.

— Хорошо. Два коньяка им отправьте.

— Слушаюсь.

— Ну, мальчик, за тебя. — Ирина подняла бокал. — Ты очень хороший мальчик. Мамочка тобой довольна.

— Спасибо.

Они выпили. Андрею не очень хотелось есть, на смотринах он натолкался картошкой. А Ирина ела с аппетитом, вкусно, умело работала вилкой и ножом.

— Разве курицу едят вилкой? — спросил Андрей.

— А как? — удивилась Ирина.

— Рыбу, птицу и девицу берут руками.

— Из этой сельповской народной мудрости верен только последний постулат, да и то в ограниченных случаях. Это придумали солдаты на привале, копаясь ложками в своих котелках. В самом деле, запомни, Андрюша, ведь тебе это ой как пригодится, руками едят только дичь. Все остальное едят с помощью вилки и ножа. Для рыбы существуют специальные ножи с такой вот небольшой выемкой, чтобы отделять мясо от костей…

— Песня посвящается прекрасной даме в бордовом платье, — вдруг объявил солист оркестра.

Ирина повернула голову и увидела, как из-за большого стола поднялось несколько мужчин и, приложив руки к сердцам, поклонились ей.

— Нарываются, — сказал Андрей.

— Нет-нет, ничего, это даже весело, — улыбнулась Ирина. — Пойдем танцевать.

Она подхватила Андрея под руку и вывела на пятачок. Андрей не знал, как танцевать, потому что оркестр играл «Лезгинку». Но Ирина тут же нашлась, она склонила набок голову, отвела руки в сторону и мелкой плывущей походкой двинулась вокруг партнера. Поклонники захлопали. Андрей чувствовал себя чурбаном. Он пожимал плечами, неловко улыбался и только поворачивался за ходящей по кругу Ириной.

Его выручил один из поклонников. Он вылетел на пятачок и, дико завращав глазами, стал выделывать такие коленца, что куда там ансамблю песни и пляски Грузинской ССР. Андрей отошел в сторонку к окружившим пятачок хлопающим посетителям и тоже стал ударять в ладоши в такт музыке.

«Наверно, в ней правда есть что-то восточное, — подумал он. — Только вот что?»

— Сто рублей…

Андрей не сразу понял, что обращаются к нему.

— Что, простите? — обернулся он к мужчине в синем блайзере с эмблемой на груди.

— Триста, — сказал мужчина.

— В смысле?

— Пятьсот рублей, э?

До Андрея начало доходить.

— Нет, — сказал он, еще принимая предложение за шутку. — Мало.

— Так заберем, — сказал мужчина с улыбкой.

— Попробуй.

— Семьсот.

— Пошел ты!

Мужчина отошел. У Андрея внутри начало все дрожать.

«Звякнуть Антону? Созвать ребят? — лихорадочно соображал он. — Нет, не приедут… Евгений Иванович?.. Конечно, еще пусть сопли тебе подтирает!.. Ну влип!..»

Музыка кончилась. Ирина милостиво позволила партнеру поцеловать руку и подошла к Андрею.

— Успокойся. Они ничего нам не сделают, — прошептала она. — Пойдем сядем.

— Мне за тебя предлагали семьсот рублей, — сказал Андрей.

— Немного. Значит, мелковаты мужчинки. Эти и драться полезут. Пфи… Ненавижу Восток.

— От их стола вашему столу.

Михаил Михайлович поставил вазу с букетом роз, две бутылки шампанского и еще две коробки конфет.

— Михаил Михайлович, вы их знаете? — спросила Ирина с улыбкой.

— Первый раз вижу. Залетные.

— Это худо.

— Удалить?

— Сколько?

— Пятьсот.

— Мы подумаем.

Михаил Михайлович ушел.

— У тебя есть? — спросила Ирина.

— Столько нет.

— Тогда ничего не остается. Встречаемся у Пушкина.

Она встала, не дав Андрею сказать ни слова, и прямиком направилась к столу поклонников.

Там поднялся шум и гвалт. Ирину усадили, стали наливать шампанское, но она остановила ухаживания, что-то серьезно сказала мужчине в блайзере, тот поднялся и подошел к Андрею.

— Молодец. Держи.

И выложил на стол несколько сотенных.

«Сволочь», — подумал Андрей неизвестно про кого.

Налил себе полный бокал коньяка и выпил его залпом.