Ежедневные заботы

Жестокое солнце восходит
                 в весеннем тумане,
Туман обагрился, как будто
                 повязка на ране.
А боль, что взрывчатка,
                 отчаянной выдержкой
                                                   сжата,
И призрачно люди плывут
                 по асфальту куда-то.
И память не властна
                 запомнить их смутные лица,
Мгновенье, как вечность,
                 все длится,
                                  все длится,
                                                   все длится.
Рядом с виа Разелла мы
Ждем, притаившись заране,
Ожиданье, что лезвие
                 (вот перережет гортани).
И ни слова! Терпенье!
                 Всему свое время и место.
А вокруг всё расплывчато,
                 кроме условного жеста.
Стук колес и шаги
                 отзываются в сердце,
                                                  как эхо.
Знак сигнального понят.
                 Вы нам пожелайте успеха!
Нам по двадцать с тобою.
                 Явилась решимость,
                                                как сваха.
Виа Разелла. Взрыв.
                 Мы навеки лишаемся
                                                  страха!

Этот миг Бентивенья выбрал точно. В тележке уже горит шнур, а он сам как бы лениво идет навстречу Карле — она стоит в подъезде. Еще несколько секунд. И вот грохнуло.

Ураган налетел на виа Разелла, источая кислый, удушливый дым. Взрыв возмездия обрушился на эсэсовцев. Карла, удержавшись на ногах в волне горячего воздуха, быстро перекинула плащ жениху.

Ближе всех к ним оказались полицейские, те самые. Она направила на них дуло пистолета, и они тут же нырнули в ближнюю арку дома. Облако дыма заволокло Карлу и Розарио, а плащ, как и было задумано, скрыл униформу мусорщика.

Они помчались к ее матери, на Форо Траяно, успев проскочить эсэсовский кордон, — он строился уже за их спинами. Дома Розарио стащил с себя одежду. Они хотели сжечь ее в печке, но грубая ткань плохо поддавалась слабому огню. Сделав пакет, вышли на улицу, Карла предлагала бросить его в Тибр, а Розарио не хотел рисковать: кто-нибудь увидит или услышит всплеск воды.

Они бросили пакет на ходу, не останавливаясь, в темном углу возле какой-то церкви. Ночевали у подруги матери в новом районе, на восточной окраине Рима.

Им надо было уйти подальше от места событий, и они окольными переулками пересекли весь город, не уверенные ни в чем, кроме того, что совершили на виа Разелла.

Около полуночи командир партизанской группы сидел у радиоприемника, слушая сводку новостей. А в это время на другом конце города Розарио играл в шахматы с четырнадцатилетним сыном приютившей их женщины. Карла помогала ей стряпать поздний ужин. Сейчас это были самые доступные способы убедить себя и окружающих в реальности собственной жизни.

Участники операции собрались в кантине на виа Аурелиа. Никто из них не пострадал, никто не был опознан. Все прошло успешно.

Слухи будоражили город: Рим сопротивляется! Убито тридцать три эсэсовца, семьдесят ранено. Немцы взбешены, боятся новых партизанских атак. Люди в маленькой кантине, как и все римляне, ждали, куда поведет их война. Пришел посыльный с приказом командира…

Между тем загудели провода военной связи, застучали телетайпы, помчались фельдъегери..

Берлин требовал объяснений. В столице вчерашнего союзника среди бела дня бой на улице! Неслыханная дерзость! Гитлер в бешенстве. Гиммлер топал ногами и водил указательным пальцем перед носом испуганного начальника римского гестапо.

Весть о деле на виа Разелла понеслась во все уголки Италии, проникла во многие европейские страны. Линии фронтов помешали ей тогда достичь Советского Союза. И вот теперь мы рассказываем подробности этой военной операции партизан Рима.

Гульельмо Блази выдал многих, в первую очередь назвал Елену и Паоло. К счастью, он знал Карлу и Розарио только под этими вымышленными именами. Их не нашли.

Партизанский налет на виа Разелла был объявлен военной акцией, одобренной государством, признавшим партизанские формирования.

В сентябре 1949 года Карлу Каппони указом президента наградили высшей наградой Итальянской республики в воздаяние подвигу — золотой медалью «За доблесть на войне».

К тому времени она уже стала женой римского врача Розарио Бентивенья и матерью девочки, которую они назвали Еленой. Во время церемонии вручения было сказано: «С пистолетом в руке, первая среди первых, она участвовала в десятках операций, выделяясь величием духа, готовностью к самопожертвованию перед лицом опасности».

Шло время. Реакция высадила в обывательскую почву сорняки сомнения и недоверия. Стало модным говорить о тщете и даже вреде партизанской вылазки, повлекшей немецкие репрессии — расстрелы в Ардеатинских пещерах. Как будто фашисты нуждались в поводах! Реакция хотела опорочить стойкость и благородство Сопротивления.