Ежегодный пир Погребального братства

Макс не без скрипа сообщил мне номер своих соседей-британцев, я их набрал; те несколько удивились, но не дали мне отворот, а согласились принять меня назавтра около 17:00 — наверное, на чай. Ответившая мне женщина довольно хорошо говорит по-французски, а произношение у нее даже понятнее, чем у некоторых местных уроженцев. И еще я застолбил на завтрашний полдень интервью с Гари; преимущество этой жуткой погоды в том, что люди сидят себе в тепле, по домам и не возражают пройти опрос. Кроме того, Гари посоветовал мне загнать Попрыгунчика в гараж и поискать какой-нибудь другой способ передвижения: «А то по такой погоде, неровен час, замерзнете в поле насмерть или влетите в платан». И он прав. Я пошел к дому Люси пешком, по дороге совершенно закоченел, в ботинки набился снег. Перед домом стоял фургон, стало быть, зверь в берлоге. Я позвонил, внутри послышался топот, дверь открыл Арно, он сказал «здрасьте», протянул руку, потом отдернул ее, понюхал и снова протянул. Я пожал ему руку, он улыбнулся, я сказал: «Привет Арно, а какой у нас сегодня день?» Он ответил: 21 декабря, начало календарной зимы, св. Петр Канисиус, родился тот-то и тот-то и т. д. и т. п., вид у него был довольный, но он стоял поперек двери и вроде не собирался меня пропускать внутрь, словно считал нормальным, что я пришел ради одной его календарной справки, довольно забавная ситуация. Слышно было, как Люси спросила, кто там. Ноно ответил: «Не знаю, как зовут». Я сказал, 10 мая 1990 года в Париже родился великий антрополог Давид Мазон, 10 мая 1981 года — избрание Франсуа Миттерана президентом Республики, демонстрация на площади Бастилии, — он дико развеселился и зачастил: 10 мая, святая Соланж, святая покровительница Берри, смерть Наполеона Бонапарта и т. д., и т. д., у меня уже попа инеем покрылась, как вдруг Люси как закричит: «Да решите вы, наконец, туда или сюда! И закрой эту чертову дверь, господи!» Арно спросил, не хочу ли я войти (точнее, спросил у нее: ему войти?), и тогда впустил меня, приказав снять обувь, — я очутился на полу в одних носках, что было довольно унизительно. Люси стояла у камина и наряжала елку — кроме елки, ничего не изменилось: старик на стуле, грязь, запах печки. Я поздоровался с патриархом, тот меня узнал — ну, мне так показалось. Люси улыбнулась, она вроде была в хорошем настроении, сказала: получили записку? Извините за вчерашнее: вы прождали. Возвращаться к прискорбному инциденту не хотелось, и я ответил, ничего страшного, не стоит об этом, как считаете, сможете сейчас уделить мне часик времени? Она посмотрела на елку: ничего, если я сначала закончу? Брат ждет не дождется, пока повесят гирлянду. И действительно, Арно торчал рядом, не сводя с нее глаз и по максимуму нюхая свой локоть. Я подумал, а вдруг он верит в Деда Мороза? И стал терпеливо ждать, пока она развесит гирлянду лампочек и включит; Арно тут же взял стул и уселся смотреть — камин ему, верно, поднадоел.

Пес был в доме и пришел поздороваться. (Не знаю почему, но я терпеть не могу эту псину, может по аналогии с тем мерзким чучелом у Макса.)

Мы с Люси сели за стол (корки хлеба, пятна соуса) и немного поболтали. К сожалению, всю анкету пройти не успели, но она согласилась закончить потом, когда я вернусь из Парижа. Не терпится сделать транскрипцию записи. В одном Макс прав: она действительно крайне политизирована. Ничего общего с законопослушной (чтобы не сказать «конформной») Матильдой. Люси — настоящий активный борец с системой (мне это понятно), хотя идеология в ее речах не главное. Сильнее всего ее задевает ужасающая несправедливость нашего времени, растущее неравенство между богатыми и бедными; ее волнует, что в интересах крупного капитала от нас скрывают экологические катастрофы. Ей омерзительны местные фермеры, которые вообще ничего не понимают, сначала снесли все изгороди и укрупнили поля, а потом настолько истощили почву, гонясь за астрономическими урожаями, что теперь травинку не вырастишь без тонны удобрений и пестицидов, они продались в рабство производителям семян, которые сбывают им кучу отравы, так что теперь, может статься, и воду из крана пить нельзя (блин, я совершенно упустил это из виду! И до сегодняшнего дня глотал литры и литры гербицидов, пестицидов и азотосодержащих продуктов, теперь буду покупать воду в бутылках); она клянет нашу модель развития, из-за которой грядет изменение климата и в близкой перспективе — конец света. Я в отличие от Макса почти уверен, что ее политический активизм на этом и кончается. Ни тебе банды волосатых хиппи, ни малолитражки, ни козьего сыра.