Ежевичная зима

Дэниел посмотрел на меня, ничего не понимая. А я смотрела в его большие невинные глаза и надеялась, что все сложится иначе, для него, для меня, для нас обоих.

– Мама любит свой браслет, милый. Я просто хочу, чтобы он находился в надежном месте.

Мальчик задумался.

– Чтобы ты его не потеряла?

– Именно так. – Я выпрямилась и взяла его за руку. – Ты поможешь маме спрятать его в тайное место?

Дэниел кивнул, и мы подошли к крошечному потайному шкафчику под лестницей. Это он нашел тайник однажды утром во время игры. Ниша в стене была не больше шляпной коробки, и мы решили, что это будет наш с ним тайник, о котором больше никто не узнает. Дэниел хранил в нем свои сокровища: голубое перо, которое он нашел на улице; банку из-под сардин, куда он сложил гладкие камешки, и разные другие мелочи. Закладка для книг. Сверкающая монета. Сверкающая раковина моллюска, выбеленная солнцем. Я положила в шкафчик его свидетельство о рождении и другие документы, которые следовало сохранить. А теперь я спрятала в наш тайник и свой браслет.

– Вот так, – сказала я, закрывая дверцу и восхищаясь тем, что она мгновенно слилась с деревянной обшивкой стены. Интересно, как все-таки Дэниел обнаружил тайник?

Малыш прижался головой к моей груди.

– Ты споешь мне песенку?

Я кивнула, убрала белокурые волосы с его лба, в очередной раз удивляясь, как он похож на своего отца. Если бы только Чарльз был здесь. Я быстро прогнала эту мысль, эту фантазию, и запела.

– Ты не плачь, усни, мой мальчик, баюшки-баю. Утром встанешь и поскачешь на своей лошадке…

Слова слетали с моих губ, успокаивая нас обоих.

Я спела четыре куплета. Этого хватило, чтобы веки Дэниела отяжелели. Я отнесла его в постель и снова укрыла стеганым одеялом.

Его глаза затуманились, когда он рассматривал мое черное платье и белый передник.

– Мама, не уходи!

Я коснулась его подбородка.

– Я ненадолго, мой дорогой. – Я поцеловала сына в обе щеки, мягкие и прохладные.

Дэниел уткнулся лицом в мишку, потерся носом о его нос-пуговку – он так делал с младенчества.

– Я не хочу.

Он помолчал, его разум отчаянно пытался подобрать нужные слова.

– Мне страшно, когда тебя нет.

– Я знаю, любовь моя. – Я пыталась сдержать слезы. – Но я должна идти. Потому что я люблю тебя. Когда-нибудь ты это поймешь.

– Мама, – продолжал Дэниел, глядя в окно, за которым завывал ветер. – Ева говорит, что по ночам появляются привидения.

Мои глаза расширились. Воображению дочки Кэролайн можно позавидовать! А ведь ей только три с половиной года!

– И что же рассказывала тебе Ева?

Дэниел помолчал, будто обдумывая ответ.

– Ну, – осторожно начал он, – когда мы играем, на нас иногда смотрят люди. Они привидения?

– Кто на вас смотрит, милый?

– Та леди.

Я опустилась на колени, чтобы наши глаза были на одном уровне.

– Какая леди, Дэниел?

Он сморщил нос.

– В парке. Мне не нравится ее шляпа, мама. На ней перья. Она что, убила птичку? Я люблю птичек.

– Нет, дорогой, – успокоила его я, поклявшись про себя поговорить с Кэролайн о тех историях, которые рассказывает Ева. Я подозревала, что именно они стали причиной ночных кошмаров, которые мучили сына в последнее время.

– Дэниел, что мама говорила тебе о разговорах с незнакомыми людьми?

– Но я не разговаривал с ней, – ответил он, широко открыв глаза.

Я пригладила его волосы.

– Вот и хорошо.

Он кивнул и, вздохнув, поудобнее устроился на подушке. Я положила медведя ему под руку.

– Видишь, ты не один, – прошептала я, но мой голос предательски дрогнул. Я понадеялась, что сын этого не заметил. – С тобой Макс.

Дэниел снова прижал мишку к лицу.

– Макс, – повторил он и улыбнулся.

– Спокойной ночи, мой любимый. – Я направилась к двери.

– Спокойной ночи, мама.

Я тихонько закрыла дверь и тут услышала приглушенное:

– Подожди!

– Что, милый? – Я просунула голову в комнату.

– Поцелуешь Макса? – спросил он.

Я вернулась к его кроватке, опустилась на колени, а Дэниел прижал мишку к моим губам.

– Я люблю тебя, Макс, – прошептала я, снова направляясь к двери. – И я люблю тебя, Дэниел. Ты даже не представляешь, как сильно.

Я на цыпочках спустилась вниз, положила еще одно полено в камин, прочитала про себя молитву и вышла, тщательно заперев за собой дверь. Всего одна смена. Я буду дома еще до рассвета. Я повернулась к двери и покачала головой, сама себя успокаивая. У меня нет выхода. С ним ничего не случится. Он в безопасности.

Глава 2 Клэр Олдридж

Сиэтл, 2 мая 2011 года

Я открыла глаза и прижала руку к животу. Снова эта тянущая боль. Как доктор Дженсен назвала ее? Ах да, фантомная боль. Что-то вроде воспоминаний моего тела о травме. Фантомная боль или нет, но я лежала и ощущала знакомую, привычную боль, с которой весь прошедший год начиналось каждое мое утро. Я замерла, смиряясь с воспоминанием и гадая, как я делала это каждый день после звонка будильника, смогу ли я заставить себя встать, одеться, причесаться, то есть вести себя как нормальное человеческое существо? Мне так хотелось свернуться клубочком и принять обезболивающее, чтобы заблокировать все неприятные ощущения.