Ежевичная зима

* * *

Доминик ждал меня на углу рынка с букетом гортензий, завернутых в плотную коричневую бумагу.

– Это тебе, – сказал он и уложил огромную охапку на сгиб моей руки.

– Какие красивые. – Я чувствовала себя неловко, принимая их, особенно после вчерашнего вечера.

– Как твоя голова?

– Раскалывается, – ответила я.

Доминик вытащил из кармана пузырек с лекарством.

– Держи. – Он протянул мне две белые таблетки.

Я запила их водой из бутылки, которую достала из сумки.

– Умираю от голода. Куда ты меня поведешь?

Он указал на блинную на другой стороны улицы. Мы с Этаном бывали там, когда я была беременна и требовала блинов.

– Как насчет «Ла Буш»?

Я пожала плечами.

– Идет.

Мы перешли вымощенную булыжником мостовую. Мои каблуки то и дело проваливались. Мне нравилась архитектура этой части Сиэтла. Должно быть, именно так город выглядел в те времена, когда много лет назад через рынок проходили Вера и Дэниел.

Мы с Домиником устроились на стульях лицом к окну. Официантка приняла у нас заказ. Он выбрал блины с грибами, а я – с козьим сыром и жареным красным перцем. Именно за такими блинами я много раз посылала Этана, когда беременность диктовала мне свои предпочтения в еде.

– Послушай, – обратилась я к Доминику, – прости меня за вчерашний вечер. Мне очень жаль…

– Незачем извиняться. И стыдиться тебе нечего.

– Думаю, есть, – сказала я. – Я замужем, а вела себя как…

– Ты вела себя как женщина, которой причинили боль, – ответил Доминик. – И кстати: мы не целовались.

Я наморщила лоб.

– Нет? Точно?

– Ты пыталась меня поцеловать, – улыбнулся Доминик. – И я даже подумывал о том, чтобы позволить тебе сделать это, но передумал.

Я выдохнула.

– А как твоя золовка?

Я не слишком хорошо помнила ситуацию, но обвиняющий взгляд Лесли отпечатался в моей памяти.

– Она никогда меня не любила.

– По-моему, она настоящая ябеда.

Я отхлебнула воды.

– Это точно. Лесли наверняка рассказала эту историю Этану и своим родителям во всех подробностях. Но в ее версии мы с тобой целовались взасос.

– Естественно, – усмехнулся Доминик.

Через несколько мгновений появилась официантка с нашим заказом. Я откусила кусочек блина. Смесь из поджаренного красного перца и теплого козьего сыра была такой же восхитительной на вкус, какой я ее запомнила.

Доминик промокнул губы салфеткой.

– Ладно, шутки в сторону. Как ты?

Я дернула плечом.

– Странное ощущение. У меня такое чувство, что приближается буря, большая буря, к которой я не готова. Мне кажется, что она разрушит мой дом, мою жизнь, все то, за что я так долго и так крепко держалась, с чем так тесно связана. Я понимаю, что это будет больно. – Я вздохнула. – После того, что я пережила за этот год, я не уверена, что мне хватит сил с этим справиться.

Доминик недоуменно посмотрел на меня.

Я еще не рассказывала ему о том несчастном случае. Я сцепила пальцы и глубоко вдохнула.

– Мы потеряли ребенка, – объяснила я. – Год назад.

Слова сорвались с моего языка прежде, чем я успела подумать.

– О, Клэр. – Глаза Доминика стали печальными. – Я даже не знаю, что сказать.

За окном по улице трусцой пробежала женщина. Ее «конский хвост» прыгал из стороны в сторону, пока сильные ноги несли ее через рынок, мимо глазеющих туристов. Я проводила ее долгим взглядом, пока она не скрылась а углом. Мне хотелось встать, догнать ее и крикнуть: «Будь осторожна! Ты не успеешь даже глазом моргнуть, как у тебя могут отнять все, что ты любишь!»

Доминик открыл рот, собираясь заговорить, но звонок его мобильного первым нарушил тишину. Он посмотрел на экран, улыбкой извинился и сказал:

– Я должен ответить. Я сейчас вернусь.

– Не беспокойся. – Я снова принялась за свой блин.

Доминик вышел на тротуар, и я видела, как он поднес трубку к уху и принялся нервно ходить взад и вперед. С кем он разговаривает? Люди в кафе говорили громко, но так как окно было слегка приоткрыто, до меня долетали обрывки его фраз.

– Я не знаю… Видите ли, сейчас я просто не нахожу слов… Я понимаю, но я не планировал… Хорошо, я это обдумаю… Я позвоню вам… Да.

Я судорожно откусила кусок блина, когда он вернулся к стойке.

– Прости.

Я не могла сдержать любопытства.

– Что-то важное?

– Просто… моя сестра. Ей нужен деловой совет.

– О! – Его ответ ничего не прояснил, но я решила прекратить расспросы. Если у него есть секрет, когда-нибудь он мне его все равно откроет.

После ленча мы прогулялись по рынку, а потом остановились в парке над заливом. Я чувствовала аромат лосося, который жарили на ольховых дровах в ресторане по соседству. В соленом воздухе парили чайки, временами опускаясь совсем низко, чтобы подхватить кусочки еды и хлеба, которые бросали им туристы. Доминик прислонился спиной к парапету.

– Можем мы кое о чем поговорить?

– Конечно. – Я встала рядом, наши руки соприкоснулись.

– Ты рассказала мне о том, что случилось, – начал он. – О ребенке.

Я посмотрела на него.

– Мне кажется, – Доминик провел рукой по волосам, пытаясь подобрать нужные слова, – это неправильно, что твоего мужа сейчас нет рядом с тобой после всего того, что ты пережила.