Ежевика

– Ого! Боятся. – Макар важно покачал головой. – Значит, твой авторитет растёт. А из-за чего хоть драка была?

– Новенький. Сегодня первый день в нашем классе. Решил, раз я не владею магией, меня можно задирать и подкалывать.

– Ну, это он зря. Хотел показать какой он крутой, но напоролся не на того, вернее, не на ту. Ну, так ему и надо!

– Спасибо!

Прозвенел звонок.

– Ладно, у меня ещё последний урок, потом я свободен. А ты уже всё, домой?

– Да. У нас на сегодня всё. – Ответила Ева и поправила тяжёлый рюкзак на плече.

– Слушай. – Макар наморщил лоб. – У меня к тебе дело есть. Давай мы с Настей к тебе после уроков заглянем? Ты будешь дома?

– Буду. У меня есть два свободных часа. Потом убегаю.

– Ну и славно. Значит, через час у тебя дома. Давай!

– Давай. – Проговорила Ева в след убегающему на последний урок Макару. Хороший он парень, добрый.

Сегодня на уроках было скучно. Анастасия Викторовна хоть и рассказывала интересно, но весеннее настроение не давало сосредоточиться. Солнышко светило в окна, все дети были какие-то расслабленные и слегка ленивые.

На первом уроке представили новенького ученика. Фёдор перевёлся из другой школы – его родители переехали в этот район. Плюс, он подавал большие надежды по овладению магией огня. Так что его взяли даже без экзаменов.

А на второй перемене он подошёл к Еве сзади, и запустил маленький, почти незаметный огонёк в её волосы. Вернее, почти запустил. Годы тренировки не прошли зря, девочка почувствовала угрозу, легко увернулась от искры, схватила растерянного парня за руку и его же сжатым кулаком, два раза ударила парня в нос. А потом на секунду задумавшись, ударила ещё раз уже своим маленьким, но крепким кулачком, так, вполсилы, чтобы он точно усвоил урок.

Так что по факту, она ударила его только раз – два раза он ударил себя сам. И это он ещё легко отделался. Как вообще можно до такого додуматься? Ну что за кашка у человека в голове? Волосы, причёска – почти священны и неприкосновенны для каждой девушки. Если бы хоть одна прядь на её голове загорелась, грозя сделать её лысой на несколько месяцев, он бы не отделался даже разбитым носом.

Но что взять с дурака? Дурак – он и на Луне дурак!

Затем было два урока физического воспитания. Это уже чуточку веселее, можно было размяться и поиграть на свежем воздухе.

Затем урок по основам магии. Снова скукотень. Вот зачем Еве эти уроки, если она всё равно ничего не может колдовать? Потом два урока физики и математики – это уже интереснее. Точные науки всегда интересны.

Потом её вызвали к директору, но Пётр Михалыч только грустно смотрел на неё поверх своих очков и долго молчал.

– Вот что мне с тобой делать, а? Вызвать твою бабушку? Так жалко её, старенькая она, ей лишние переживания не нужны. Да ты и сама понимаешь всё, не маленькая ведь. Понимаешь?

Ева раскаянно кивнула.

– Ну вот. Понимаешь. Слушай, рыжая, – неожиданно обрадовался Пётр Михалыч, – а ты наш театральный кружок посещаешь?

– Нет. И нет особого желания, если честно. – Честно ответила девочка директору.

– О! Это хорошо. – Пётр Михалыч радостно потёр руки. – Значит твоё наказание – три, нет четыре посещения нашей театралки. Я передам Кристине Олеговне, что ты к ней придёшь.

– Ого! – Возмутилась Ева. – Почему сразу четыре? Я ведь не школу взорвала, а только одного человечка побила. Зачем так строго?

– Вот. Удивление тебе хорошо даётся, молодец! – Похвалил директор Еву. – А теперь покажи мне ещё какую-нибудь эмоцию. Радость, например.

Ева тяжело вздохнула, пересилила себя, и широко, но театрально улыбнулась.

– Замечательно! А теперь покажи грусть.

Грусть далась легче. Пришлось нахмуриться и вспомнить о родителях. Нужные эмоции сразу отразились на лице девочки.

– Ого! Отлично! Да ты талант. Кристина Олеговна будет рада такой ученице. А теперь расплачься.

– Расплакаться? – Удивилась Ева.

– Ну да. Хотя бы чуть-чуть. Ну давай, чуточку. – С мольбой в голосе попросил директор.

Ева скривилась, пытаясь выдавить хоть одну слезинку, но у неё ничего не вышло.

– Ладно, пойдёт. – Согласился Пётр Михалыч. – Лицо ладонями закрой, будто ты рыдаешь. Теперь вот так, быстро выбегай из моего кабинета, пусть все думают, что я тебя ругал, а ты вся в слезах. Давай-давай, не стой здесь. Беги, Форрест, беги!

В этот раз директор не стал вызывать бабушку или наказывать девочку как-то ещё, ну кроме отправки в театральный кружок. Но и отпустить её просто так он тоже не мог, а то его бы перестали бояться, вернее, уважать и ученики, и учителя.

Он откинулся в своём кресле и улыбнулся. А ловко он всё-таки придумал, сделать так, как будто он напугал девочку и довел её до слез. Нужно будет почаще пользоваться этим способом.

Ева подозрительно посмотрела на директора, проверила, не шутит ли он, затем неуверенно повернулась, сделал шаг к двери, и выбежала из кабинета. Его помощница, сидевшая у двери с несколькими учителями, жалобно посмотрела на плачущую девочку и попыталась утешить её:

– Не плачь, милая. Пётр Михалыч хороший, но строгий. Ты лучше больше так не делай, хорошо?

– Хорошо! – Ева сделала вид, что вытирает слёзы, и вышла в коридор.