Ёжка против ректора

— Все верно, адептка, спасибо. Так вот, Дар Гамаюна — мужчины схож с даром Золотой Рыбки, только если Госпожа исполняет желания по заказу, то Гамаюн в принципе исполняет.

— То есть?

— Все, что эта птица произнесет вслух, непременно сбудется. Именно поэтому самцов почти никто и никогда не видел. Вы себе даже не представляется, какую мощь несет их магия. И её последствия, зачастую, весьма губительны для всего живого.

Кот немного помолчал, потоптался на кафедре и снял очки. Пушистой лапой протерев стеклышки, тяжело вздохнул и глянул на своего помощника, который все это время сидел за соседним столом.

— Профессор Грей, будьте любезны принести клетку. Да — да, ту самую, которую мы выпросили у музея.

Если помощник декана и удивился услышанному, то виду не подал. А мы… мы и дышать забыли, с нетерпением ожидая явления «той самой клетки». У — у-у, хочу!

«Принести» — это было громко сказано. В аудиторию вкатили тележку, на которой стояла высокая — в рост помощника — клетка, покрытая расписным платком с дивными узорами. И в диаметре это место заключения пернатых было такое, что едва прошло в дверной проем. Однако стоило только покрывалу соскользнуть на пол, как мы и думать забыли о клетке, которая к слову оказалась с золочеными прутьями. Все наше внимание было приковано к маленькой — чуть крупнее филина — птице с человеческой головой. Она сидела на жердочке и смотрела в закрепленное на «стенке» зеркальце, старательно приглаживая крыльями напомаженный пробор.

Заметив в отражении нашу честную компанию, птиц на мгновение замер, а потом расправил крылья, приосанился и с обаятельной улыбкой на лице повернулся к нам.

— О — о-о, какие цыпочки! — проворковало это чудо в перьях. — Услада для моих всевидящих очей! Фигура каждой — на зависть богам, а очи — сиянием дивным наполнены…

— Профессор Грей… — рыкнул кот, но было уже поздно.

Почувствовав странный дискомфорт в районе груди, опустила глаза и с ужасом узрела рост бывших девяноста! Платье угрожающе натянулось под напором выпуклостей и норовило лопнуть, а белье больно врезалось в кожу. Хуже того, что вторые девяносто тоже начали расти, никак для противовеса! И так у всех девчонок!

Но мало нам было этого… так еще и глаза засияли! Причем так, что в ступе можно летать без фар! В общем, жуть жутчайшая.

— Нострик, живо верни все обратно! — зарычал Александр Сергеевич, спрыгивая со стойки и подбегая к клетке.

— А мне все нравится! — протянул пернатый, с интересом разглядывая обалдевших ёжек.

— Зеркало отберу, — пригрозил профессор.

— Радует очи форм красота, но пусть все будет, как и всегда, — выдала птичка и, спасибо духам предков, рост округлостей прекратился.

Еще через пару мгновений все втянулось обратно, оставляя после себя саднящие следы на коже, чуть разошедшиеся швы на платьях, и двенадцать злых девчонок.

— Только что вы стали свидетелями Дара легендарной птицы Гамаюн. Надеюсь, теперь понятно, почему всех самцов держат под секретом и строжайшим контролем?

— Ага, потому что они опасны для общества! — пробурчала я, привлекая внимание птицы.

— Услада моего взгляда, не моя на то вина, что все слова сбываются… И за дар плачу сполна, одиноко маюсь я!

— И что плохого в одиночестве? Есть время почитать умные книжки, фильмы посмотреть. Опять же не надо думать про учебу, где достать денег на еду и одежду… Одни плюсы! — невозмутимо парировала Яника, пытаясь поправить платье.

— Сижу одиноко я в клетке с едой, вокруг столько женщин, а мне — ни одной!

— Что ни говори, мужик мужиком, хоть и птичка! — усмехнулась я.

— Когда в небо высОко смотрит копье, все мысли про женщин у нас все равно.

— Вот и я о том же! Птичка, не мне тебя учить, но есть же варианты обойтись без женщин!

Нострик как-то странно на меня посмотрел, я бы даже сказала — нехорошо, а потом как выдаст:

«Мужчина, что в сердце твоем господин,

Окажется жгучим желанием томим!

Он будет хотеть лишь тебя и тогда

Узреешь ты мощность мужского копья.

Поймешь, Гамаюн как страдает один,

Но поздно метаться — порядок един.

— Ой… — дружно выдали девочки, поворачиваясь ко мне.

— Нострик! — снова рыкнул Александр Сергеевич.

— Ведь действительно отнимет зеркало, — пробурчал профессор Грей.

И только я в данный момент промолчала, размышляя на тему, кто именно владеет моим жизненно важным органом и как на нем отразится напутствие птицы несчастья. Была одна идея, и она мне категорически не нравилась!

— Александр Сергеевич, напомните, а что вы в начале урока говорили про губительные последствия для всего живого? — из размышлений меня вывел голос Радомилы.

— Это те, от которых Гамаюны вымерли? — поинтересовалась Любава, угрожающе складывая руки под грудью.

— Но — но — но, — закудахтал модный птиц. — Свободное слово в почете давно, заткнете меня, попадете в го…

Куда именно мы попадем в этом случае, узнать не удалось, так как клетку в спешном порядке накрыли покрывалом и окончание фразы он так и не произнес.

— Зачем вы его закрыли? — я перевела растерянный взгляд на профессора Грея. — А как мы отменим предсказание?