Ежов. Биография

В конце своей речи Ежов сказал:

«Я понимаю… что единственным поводом для сохранения своей жизни — это признать себя виновным в предъявленных обвинениях, раскаяться перед партией и попросить ее сохранить мне жизнь. Партия может, учтя мои заслуги, сохранить мне жизнь.

Но партии никогда не нужна была ложь, и я снова заявляю вам, что польским шпионом я не был и в этом не хочу признавать себя виновным, ибо это мое признание принесло бы подарок польским панам, как равно и мое признание в шпионской деятельности в пользу Англии и Японии принесло бы подарок английским лордам и японским самураям.

Таких подарков этим господам я преподносить не хочу.

Когда на предварительном следствии я писал о своей якобы террористической деятельности, у меня сердце обливалось кровью. Я утверждаю, что я не был террористом. Кроме того, если бы я захотел произвести террористический акт над кем-либо из членов правительства, я для этой цели никого бы не вербовал, а, используя технику, совершил бы в любой момент это гнусное дело.

Все то, что я говорил и сам писал о терроре на предварительном следствии, — «липа».

Я кончаю свое последнее слово. Я прошу Военную коллегию удовлетворить следующие мои просьбы:

1. Судьба моя очевидна. Жизнь мне, конечно, не сохранят, так как я и сам способствовал этому на предварительном следствии.

Прошу одно — расстреляйте меня спокойно, без мучений.

2. Ни суд, ни ЦК мне не поверят о том, что я не виновен. Я прошу, если жива моя мать, обеспечить ее старость и воспитать мою дочь.

3. Прошу не репрессировать моих родственников — племянников, т. к. они совершенно ни в чем не повинны.

4. Прошу суд тщательно разобраться с делом Журбенко[127], которого я считал и считаю честным человеком и преданным делу Ленина-Сталина.

5. Я прошу передать Сталину, что все то, что случилось со мною, является просто стечением обстоятельств, и не исключена возможность, что и враги приложили свои руки, которых я проглядел.

Передайте Сталину, что умирать я буду с его именем на устах»^{492}.

Выслушав все это, судьи удалились на совещание, но отсутствовали недолго, поскольку результат судебного разбирательства был известен заранее. По возвращении председатель Военной коллеги В. В. Ульрих зачитал приговор. В нем были перечислены все обвинения в адрес Ежова, содержавшиеся в обвинительном заключении, и в конце определялась мера наказания — расстрел с конфискацией имущества.