Читаем Езидка полностью

– Ну и что? Поедешь за пятьсот кэмэ и увидишь, что там такая же сраная пустыня. Ехал бы лучше в Маалюлю – и ближе, и красивей.

– Ты дурак. Я там миллион раз был.

– Ну и съезди еще. Я там два миллиона, может, был.

– Тебе не понять. Это как зов.

– Ну-ну. Езжай, если у тебя такая идея с фиксой… Слушай, а может, лучше Бейрут? Вот куда бы я смотался.

– И не говори мне про него. Это же просто припадочная Ницца местного значения. Ты снимаешь трусы со своего плебейского преклонения перед банальщиной. Там, на севере, – мне рассказывал Муликов из культурного центра – серная река вытекает из земли. Зеленая река, понимаешь?.. Как стекло… или, наверное, как жидкая бирюза. Может, она прямо из ада течет… Ты в Бейруте такое увидишь?

Насчет ада Петруню задело.

– Да… Муликов – мужик с тараканами в голове… (это означало похвалу) И страну знает взад и поперек.

– Там вообще, наверное, ближе к аду, Петруня, – продолжал Андрей разрабатывать найденный сюжет. – Потому что вся земля пахнет серой, особенно к вечеру… и мост римский на Тигре… и лиловые горы… и еще чёрные горы… может, они торчат из самого пекла…

– Все равно, – капризно сказал Суслопаров, как будто Андрей умолял его тут же полюбить этот самый сирийский север, о котором наплел Муликов. – По пустыне тащиться… не люблю я эту вселенскую пудреницу…

Так или примерно так протекал, как вспоминалось впоследствии, этот полумифический разговор, полумифический не только потому, что весь вселенский космос, начиная от самых глаз, уже заливало нереальным туманом, но, главным образом, может быть, оттого, что в не доступной никому параллельной жизни, в этой раковине, куда сам Замурцев заглядывал с опасением, вдруг непонятно как, хозяйски расположился Петруня, пытающийся даже и сюда распространить свои философские изыски. Хотя, кажется, разговор очень скоро съехал в какие-то невыносимые джунгли, от чего в памяти зацепились только несколько невнятных обрывков, почему-то о гражданской войне, которая, в общем-то, понятное стремление народа внести разнообразие в унылый идиотизм существования, и что, если петуха в воду бросить, ему, в принципе, раз плюнуть поплыть – между перьями-то и в костях воздух – а он начнет безрассудно барахтаться и все равно захлебнется, и что все мы похожи на таких вот петухов.

Помнилось еще, что потом (уже на улице) какой-то мальчишка целовал себе грязные пальцы, показывая, какой Андрей сладкий, и говорил весело хриплым голосом:

– Мистер, дай двадцать пять!

И еще – сопливый от грязи тротуар и Петруня, делающий время от времени такие плавные па, что казалось: вот-вот заиграет нежная музыка "Лебединого озера", и крик его души, когда он наконец добился своего: "Думаешь, легко представителю великой державы в картонных ботиночках за 150 лир?!.."

Как ехали опять в "Вольво", Замурцев помнил уже лучше, все-таки ему, как водителю, приходилось напрягать центральную нервную и вегетативную. Машины проносились мимо так быстро, что казались очень длинными. Петруня вертелся на сиденье (ничего нет хуже пьяного философа) и кричал:

– Куда лезешь, гад! Слушай, Андрюш, ну, когда наконец все эти кретины за рулем переколошматятся и ездить станет приятно?.. – и тут же: – О-о!.. Глянь: вот это "Мазда"! Какая форма – просто гениальный обсос! – и вдруг вспыхивала еще одна жгучая мысль, и он опять принимался орать: – Ты видишь? Видишь, какая зайка поехала?.. Вон, в "Бьюик Сенчури"… одной кожи на ней на двадцать тыщ. А номерочек-то государственный! Зарываются они, не кончится это добром, точно тебе говорю. Как у нас…

Слава богу, все лучшие места в Дамаске собраны тесно, и вот уже – темные задворки посольства с рядами машин под навесом и без, и сыроватый ветер, гасящий пронзительный Петрунин голос:

– Знаешь, ч… чем человек отличается от пч… пчелы?

– Кончай со своей пчелой. Надоел. Скажи лучше, чем не отличается.

– А ты разве сам не просекаешь? Вроде неглупый парень…

– Тем, что тоже живет в ульях?

– Ты умница. И тоже любит нектар! Ха-ха!..

Что-то будто толкнуло Андрея, он поднял глаза и угадал в темном небе глыбу горы Касьюн, в этом месте меньше усеянную огнями, чем где-нибудь напротив Абу Румани. И нужно было бы, конечно, еще раз попытаться разгадать неясное беспокойство, немое послание, звездный язык, но сил уже не было, и он только сказал Суслопарову на всякий случай:

– Ты там… поосторожней.

Но этот пижон не понимал неслышного голоса судьбы, проговаривающегося шелестом ветра и кружением облаков, и в ответ на дружеский совет продолжал гаерствовать:

– Ты что, Андрюш, забыл, как пишет центральная партийная печать? "Мы не боимся разоблачений. Мы такие, как есть, и гордимся этим!"…

– Ну всё-таки. Постарайся там… без эксцессов.

– Конечно, конечно, друг мой… не волнуйся, я и сам понимаю. Будет очень неприятно, если после нашего милого вечера… Это ведь такая же будет гадость, как испортить воздух в сауне.

Андрей вздрогнул. В сауне? Ах да, просто очередная Петрунина шутка.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917, или Дни отчаяния
1917, или Дни отчаяния

Эта книга о том, что произошло 100 лет назад, в 1917 году.Она о Ленине, Троцком, Свердлове, Савинкове, Гучкове и Керенском.Она о том, как за немецкие деньги был сделан Октябрьский переворот.Она о Михаиле Терещенко – украинском сахарном магнате и министре иностранных дел Временного правительства, который хотел перевороту помешать.Она о Ротшильде, Парвусе, Палеологе, Гиппиус и Горьком.Она о событиях, которые сегодня благополучно забыли или не хотят вспоминать.Она о том, как можно за неполные 8 месяцев потерять страну.Она о том, что Фортуна изменчива, а в политике нет правил.Она об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху.Она о любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире.И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.

Ян Валетов , Ян Михайлович Валетов

Приключения / Исторические приключения
Последний рассвет
Последний рассвет

На лестничной клетке московской многоэтажки двумя ножевыми ударами убита Евгения Панкрашина, жена богатого бизнесмена. Со слов ее близких, у потерпевшей при себе было дорогое ювелирное украшение – ожерелье-нагрудник. Однако его на месте преступления обнаружено не было. На первый взгляд все просто – убийство с целью ограбления. Но чем больше информации о личности убитой удается собрать оперативникам – Антону Сташису и Роману Дзюбе, – тем более загадочным и странным становится это дело. А тут еще смерть близкого им человека, продолжившая череду необъяснимых убийств…

Александра Маринина , Алексей Шарыпов , Бенедикт Роум , Виль Фролович Андреев , Екатерина Константиновна Гликен

Фантастика / Приключения / Современная русская и зарубежная проза / Прочие Детективы / Современная проза / Детективы