Эзоосмос. Исконный Шамбалы. Книга 1.

Прикрыв рукой дырку, под смех ребят, он подошел ко мне и попросил нитку с иголкой в качестве «единовременной благотворительной помощи его пострадавшей натуре». Получив необходимое, Женька удалился в соседний тупик, спрятавшись за угол, чтобы не смущать присутствующих своим портным делом. Он долго усаживался. Потом на стенке от входа обозначилась тень парня, отбрасываемая от света электрического фонаря, кропотливо зашивающая штанину. Мы же заговорили на житейские темы. Неожиданно Стас произнес:

— О, чего это с ним?

Все посмотрели в сторону Женькиной «каморки». По тени было видно, как парень отмахивался от огромного мохнатого паука, который нападал на него сверху. Из-за угла действительно раздавались приглушенные хриплые звуки, словно человек прилагал все усилия для борьбы с «плотоядным насекомым». Стас даже привстал. Потом улыбнулся и бесшумно подкрался к тупику под наши бдительные взгляды. Украдкой заглянул внутрь. И также неслышно возвратился, еле сдерживаясь от смеха. Оказывается, Женька усиленно разыгрывал трагикомедию театра теней, превратив мою легкую шапочку с махровыми кисточками, которую он, видимо втихаря стащил у меня из-под носа, в огромного теневого паучищу. Когда Стас рассказал нам эти пикантные подробности, мы не выдержали и расхохотались, зааплодировав нашему неизменному комедианту. Женька, услышав хохот и овации, понял, что его авантюра с треском провалилась. Но он и тут не растерялся и воспроизвел в игре теней чинный поклон «паука» и его «задушенной жертвы».

Этот прикол Женьки настолько всем понравился, что парни стали при возможности пугать друг друга тенями «живых» пещерных львов, огромных медведей. И неважно, что эти млекопитающие обитали тридцать-сорок тысяч лет назад. Главное, как говорится, сам процесс игры, рождающий незабываемые впечатления в незнакомом месте.

Наши шутники оживились. Новая забава заметно прибавляла адреналина в кровь и скрашивала время в походе. Именно скрашивала. Ведь наш путь не требовал приложения каких-то суперусилий. Никакого тебе преодоления подземных рек, никаких бездонных пропастей, на что некоторые из нас тайно надеялись. Володя, к примеру, тащил в своем рюкзаке болотные сапоги, уверяя Сэнсэя, что они обязательно понадобятся. Стас и Женька прихватили с собой веревки и некоторое скалолазное снаряжение, как они объясняли, так, на всякий случай. Сэнсэй не стал им тогда возражать, махнув рукой. Сейчас, протопав достаточно длинный путь, парни, видимо, сами начали понимать ненужность всего того «хлама», что они несли на своих плечах. Наверное, мы как-то удачно обходили опасные места подземелья, поскольку наш путь в основном был, я бы сказала, очень цивилизованным в природном варианте.

Единственная «большая вода» встретилась лишь однажды. Пройдя очередную путаницу подъемов, спусков и поворотов, мы протиснулись сквозь узкую расщелину, петляющую, как угорь, и очутились на небольшой площадке. Сразу повеяло сыростью. Почувствовалось, что мы попали в объемное пространство. Лучи наших фонарей заскользили по темноте, высвечивая грандиозные сталактитовые красоты. В это время мы находились наверху, на скальном уступе. Под нами простиралось великолепное озеро, с кружевной, белоснежной окантовкой и сталагмитами внутри. В центре озера находилось семь огромных белоснежных сталагмитов, которые своей формой просто идеально были похожи на цветки лотоса. Если бы не их огромные размеры, можно было подумать, что это действительно живые цветы.

Мы осторожно спустились вниз по наклонному каменному уступу со своеобразными ступеньками в виде наплывов. Вдоль озера тянулась еле заметная тропа. Потрясающая красота нарядного ажурного зала заставила нас заметно сбавить ход. Да и какая могла быть дальнейшая дорога? Может быть лучшего мы не увидим на своем пути. Сэнсэй, наверное, понимая наше состояние, пошел медленнее, давая нам возможность рассмотреть богатое убранство этого сказочного «дворца». С потолка величественно свисали сталактиты в виде экстравагантных перевернутых канделябров. А среди них громадными соцветиями по форме белых роскошных лилий свешивались букеты неувядающих цветов. Стены зала были буквально усеяны оригинальными белоснежными кисточками и помпонами, а в некоторых местах, словно легкой вуалью, покрыты очень тонким слоем белых кристаллов. И вся эта прелесть сверкала и переливалась ослепительным фейерверком в лучах наших фонарей. Все выглядело до того кружевным, ажурным, хрупким и нежным, что я невольно затаила дыхание, глядя на столь изумительный, вечно цветущий в течение многих тысячелетий райский уголок, с любовью охраняемый недрами гор.