Эзотерический буддизм

Адепт определенно знает, что в пределах солнечной системы все объясняется законами, управляющими различными формами материи, к которым надо прибавить деятельное и направляющее внима­ние самых высоких разумов солнечной системы Дхиан-Чоханов, или человеческих существ, достигших совершенства в предыдущей манвантаре. Эти Дхиан-Чоханы, или планетные духи, о природе которых бесполезно рассуждать, дают мирам, пробуждающимся в конце цепной пралайи, такой импульс, что эволюция ощущает его до кон­ца своего пути. Границы их действий не выходят за пределы велико­го закона природы. Им недоступно создание всеобщего рая. Они не могут сделать так, чтобы человек родился очень мудрым и хоро­шим, они могут лишь применить принцип эволюции, и им не разре­шено отказать человеку, который должен быть облечен правом ра­ботать с целью стать Дхиан-Чоханом, вправе делать зло, если они предпочтут его добру. Они также не могут воспрепятствовать раз совершенному злу произвести страдания. Объективная жизнь — это почва, в которой посеяны зародыши жизни и духовного существования. Но человеческий зародыш есть нечто иное, чем зерно: он обладает свободной волей, чтобы подниматься или опускаться, и его развитие было бы невозможным без способности пользования свободой действий. Это подразумевает необходимость зла. Но в границах, которые логически предполагают необходимость, Дхиан-Чохан вну­шает эволюционной волне свои понятия и знает происхождение все­го, что он видит.

Когда мы таким образом размышляем о величии эволюционно­го цикла, как нам его представляет эзотерическая наука, кажется целесообразным оставить на будущее время всякие соображения о происхождении всего космоса. Живущий земной жизнью человек, имеющий в перспективе сотни объективных существований и проме­жуточные между ними периоды развоплощения, еще более много­численные и значительные (с точки зрения их продолжительности и возможности счастья или страданий), с большой пользой займется вопросами, имеющими практическое значение, чем пытаться разре­шить проблемы, которые его, собственно говоря, не касаются. Ко­нечно, с точки зрения религиозной теории, не опирающейся ни на какое положительное знание следующих за этой жизнью условий, ничто не может быть столь важным, как предрешить возможные качества и намерения ужасного и характерного Иеговы, представ­ленного в виде всемогущего судьи, пред лицом которого душа после смерти должна предстать на суд. Но научное познание духовных вещей отдаляет в бесконечность этот день суда после периода, за­полненного деятельностью всякого рода. Кроме того, она учит чело­вечество, что, конечно, в течение многих миллионов веков впереди оно не предстанет ни перед каким судьей, кроме судьи вездесущего, - седьмой сущности, Универсального Духа, существующего везде, который, действуя на материю, вызывает существование самого человека, мира, в котором тот живет, и будущих условий, к которым он движется. Седьмая сущность, неопределимая и непостижимая для нас, при нынешнем состоянии наших познаний есть, конечно, един­ственный признаваемый эзотерической наукой Бог, и он может быть олицетворен лишь символически.

Эзотерическая наука, придавая, с одной стороны, жизнь и ре­альность старому символизму, и будучи, с другой стороны, в кон­фликте с новейшими догматами, показывает нам, сколь далеки от абсолютного мифа антропоморфические представления[11] о самом Божестве, соединенные с эзотерической традицией и с началом мира. Действительно, воплотившийся среди людей первого круга планет­ный дух был прототипам олицетворенного Бога во всех последую­щих развитиях этой идеи. Ошибка, совершенная в этом вопросе не­вежественными людьми, есть лишь ошибка в оценке. Они отождест­вили олицетворенного Бога незначительной малой манвантары с Создателем всего космоса - ошибка вполне естественная для тех, кто не знает из человеческого предназначения всего, что превышает одно объективное воплощение, и считает, что все загробное сущест­вование представляет собой однородное духовное будущее. Бог этой жизни, естественно, был для них Богом всех жизней, всех миров и всех времен.