Эзотерическое христианство, или Малые мистерии

Альфонс Констан, более известный под псевдонимом Элифаса Леви, хорошо выразился об исчезновении мистерий и о необходимости их восстановления. «Великое несчастие выпало на долю христианства. Измена мистериям со стороны ложных гностиков – ибо истинные гностики, т. е. те, которые знают, были Посвященными первоначального христианства – имела последствием то, что гнозис был отринут и церковь отвратилась от высших истин Каббалы, заключающей в себе все тайны трансцендентальной теологии… Да станет абсолютная наука и высший разум снова достоянием народных вождей; да вооружится священническое и царственное искусство двойным скипетром древних посвящений – и тогда мы увидим, что социальный мир выйдет из своего хаоса. Не уничтожайте святые изображения, не разрушайте храмы, ибо храмы и изображения необходимы для людей; но изгоните наемников из дома молитвы, не допускайте слепцов быть вождями слепых, восстановите Иерархию разума и святости и признавайте лишь знающих учителями тех верующих».[156]

Но захотят ли церкви наших дней восстановить мистическое учение, малые мистерии и таким образом подготовить свою паству к восстановлению великих мистерий, привлекая снова ангелов в качестве Наставников и имея иерофантом божественного Учителя Иисуса? От ответа на этот вопрос зависит будущее христианства.

Глава IV. Исторический Христос

Мы уже говорили в первой главе о тождествах, существующих во всех мировых религиях; мы видели, что эти тождества в верованиях, символах, обрядах, церемониях, жизнеописаниях и установленных празднествах, привели к возникновению современной школы, которая все это единство приводит к одному и тому же источнику, человеческому невежеству. Из этих тождеств было выковано орудие, которым наносились смертельные удары одной религии за другой, и особенно жестоким нападениям подвергалось христианство и историческая подлинность его Основателя. Приступая к изучению жизни Христа, к обрядам христианства, его таинствам и доктринам, было бы большой ошибкой не считаться с фактами, выставляемыми сравнительной мифологией. При верном понимании они могут послужить скорее в пользу, чем к разрушению религии. Мы видели, что апостолы и их преемники обращались с Ветхим Заветом вполне свободно, придавая его аллегорическому и мистическому смыслу гораздо более значения, чем историческому; при этом они ничуть не отрицали и последний, хотя и учили своих верующих учеников, что некоторые из историй Ветхого Завета, имеющие, по-видимому, исторический характер, в действительности не более, как аллегория. И нигде необходимость в таком понимании не является столь настоятельной, как при изучении Иисуса, названного Христом.

Ибо, если не распутать переплетающихся нитей и не разобрать, где символы принимаются за события, а аллегории за исторические факты, – мы рискуем утерять многое из поучительности самого повествования и из его возвышенной красоты. Нельзя в достаточной мере подчеркнуть то обстоятельство, что христианство выигрывает, а вовсе не теряет если к вере и праведности, предписанным апостолами,[157] присоединится и знание. Многие боятся, что христианство будет ослаблено, если разум начнет проникать в его смысл, если события, считавшиеся историческими, приобретут более глубокое, мифическое или мистическое значение. В этом видят «опасность» для веры. В действительности знание только усиливает веру, и изучающий христианство найдет с радостью, что бесценная жемчужина озаряется все более чистым и ярким блеском по мере того как с нее снимаются покровы неведения.