Эзотерическое подполье Британии

Трения возникли между Фозергиллом и Патаком; по словам Стэплтона, они никогда особо не дружили. Вклад Патака во второй альбом ничтожно мал. Его музыкальные вкусы не были похожи на вкусы Фозергилла и Стэплтона, и он решил уйти прежде, чем от него избавятся. До того, как полностью исчезнуть из мира музыки, Патак создал собственную экспериментальную группу Hastings Of Malawi, названную так по вопросу в кроссворде о Хастингсе Банда, некогда президенте Малави. «Патак и его друзья решили, что могут, как мы, — со стоном говорит Стэплтон. — Они увидели, как продается первый альбом Nurse, и подумали, что способны сделать то же самое. Они записали Vibrant Stapler Obscures Characteristic Growth [Papal, 1981], и это, по-моему, отвратительная пластинка. Было продано 70 — 80 экземпляров, и распространители потеряли к ней интерес. Дэвид Ходс хранил их у себя дома, и в конце концов его мама выкинула их в мусорный контейнер. Сейчас, должно быть, это настоящий раритет». После незадачливой попытки заняться экспериментальной музыкой Патак сотрудничал с Дэвидом Ворхаузом, разрабатывавшим синтезаторы и игравшим в White Noise, где в то время были Делия Дербишир и Брайан Ходжсон из The BBC Radiophonic Workshop. «Думаю, ему просто надоела такая музыка, надоели Nurse With Wound, да и с Джоном у них было не все гладко, — размышляет Стэплтон. — Он вернулся к нормальной жизни, женился, завел семью. Родители ожидали, что он займется бизнесом, вложили деньги и открыли ему магазин hi-fi — аппаратуры. Так он и пошел. Последний раз я видел его в 1986 году в автобусе, и он все еще работал менеджером в том магазине. Думаю, он до сих пор этим занимается». Много лет спустя, в 1996 году, когда Current 93 играли в Юнион-чейпел, Стэплтон столкнулся с Джоном Грейвом, бывшим участником Hastings Of Malawi. Тот работал охранником в артистической зоне Current 93.

Альбом To The Quiet Men From A Tiny Girl усилен игрой французского мета-музыканта Жака Беррокала и «коммерческой гитарой» вездесущего Ники Роджерса. Стэплтон очень увлекся записью Беррокала 1976 Paralleles, приобретя ее в магазине на Елисейских полях. «Это была самая дорогая пластинка, какую я когда-либо покупал, — вспоминает Стэплтон. — Я знал о нем только то, что он связан с Futura Records, и оформление мне очень понравилось, так что я ее купил. Услышав „Rock'n Roll Station“, я не поверил своим ушам — это была потрясающая композиция. Я ему написал, и мы подружились. Приезжая в Париж, я останавливался у него».

Беррокал вспоминает их сессию как самую «сумасшедшую и быструю» из всех, в каких он принимал участие, называя количество наркотиков, которые потребляли звукорежиссеры, «пугающим». Вклад француза не слишком велик — в двух фрагментах он играет на малой трубе, тибетском гобое и конхе. Стэплтон вспоминает, как шокировало Беррокала, что он до сих пор живет со своими родителями, а его крошечная спальня /хранилище пластинок вызвало у француза настоящую клаустрофобию. «Помню, как мы возвращались из студии, и мне не хотелось, чтобы он общался с родителями, поскольку все, чем они занимались, это смотрели телевизор, — рассказывает Стэплтон. — Такова была жизнь в моей семье. Телевизор постоянно работал, а отец, когда бывал дома, обычно пил. Если он уходил, то только чтобы выпить. Он возвращался домой пьяным и начинал ругаться. Вы видели когда-нибудь фильм Nil By Mouth? Вот так жил и я. За исключением наркотиков — их не было. Мне не хотелось, чтобы мои друзья с этим сталкивались, и я создал свою маленькую комнату, запертые двери и все такое. Пришел Жак, мы зашли в мою комнату, и он был потрясен: там стояла одна кровать и никаких стульев. Однако музыка ему понравилась. Я бы даже сказал — она его вдохновила. Когда он вернулся в Париж, то начал делать совсем другие вещи».

«С его семьей у меня возникла только одна проблема, — говорит Беррокал. — Однажды вечером нас пригласили поужинать, и я спросил Стива, надо ли мне принести вина его родителям. Стив сказал: „Неси“, я пошел в магазин и купил красного вина. Купил я бутылку, пришел домой, мы ее открыли, и тут Стив и говорит: „Нет, Жак, это не вино, это сироп!“ Оказывается, я ошибся и купил сироп вместо вина. После этого его отец напоил меня коньяком. Помню сестру Стива, Лайзу, очень красивую девушку. Я плохо говорю по-английски, а Стив не говорил по французски, только „Мерси, Жак“ и „Бонжур, Жак“, но, несмотря на это, мы отлично поработали вместе. У нас не было проблем во взаимопонимании».