Читаем Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования полностью

""О куфельном мужике" <…> пришлось печатать в "Новостях", потому что у вас не удалось бы рассказать правды о Достоевском. Я уже привык слоняться, где бы только просунуть то, что считаю честным и полезным"[1742].

В данном случае Лесков не ошибался. "Новое время" в 1880 г. защищало Достоевского от нападок "Вестника Европы"[1743]. Несколько ироническое изображение его в великосветских салонах Суворин, вероятно, не пропустил бы в своем органе.

Еще раз вернулся Лесков к этой теме в не изданном до сих пор очерке начала 1891 г. "Неоцененные, услуги. Отрывки из воспоминаний".

Говоря об авантюристе Ашинове и его красном словце — "Шерше ля хам", Лесков вспоминает:

"Признаюсь, мне когда-то доставляло не малое наслаждение слушать рассказы о том, как Достоевский в доме поэта Толстого гнал молодую барышню и образованных людей на кухню — "учиться к кухонному мужику". Его не послушали: барышня У-кова предложила ему самому пойти и поучиться у кухонного мужика вежливости. Вот это самое сподручное "шерше ля хам""[1744].

И, наконец, находим еще упоминание имени Достоевского в неизданных рукописях Лескова. Оно относится к 1887 г.

В начале незаконченного "рассказа кстати" "Московское привидение" он пишет:

"Давно и бесспорно признана сила таланта, преодолевающая самую усердную и кропотливую работу разума. Писано об этом много, доказательно и понятно. Литература об этом большая, но в последние дней наших ее еще раз коснулся талантливый человек и оживил ее новым прикладом. Я говорю о покойном Достоевском, у которого на сей предмет вытекло такое сравнение: лежит где-то куча глины. Все ходят мимо и видят — глина, куча, безобразие. Кто-нибудь ступит ногою, и куча делается еще безобразнее. Но вот подходит мальчик, в котором есть та творческая искра, которая называется дарованием или талантом. Он присел к глине, послюнил пальцы и начал лепить… Бог его знает, что он такое вертит… Сначала долго ничего не заметно, но вот все взглянули и с удивлением воскликнули: "Глядите! — это морда!"

И с той поры это уже не "куча", а это "морда".

Такой оборот дело восприняло от прикосновения к нему даровитой руки"[1745].

До конца дней сохранял Лесков теплое воспоминание об эпизодическом сотрудничестве в "Эпохе" в начале своего литературного пути.

12 апреля 1888 г. он писал Суворину по поводу хорошего приема последним новеллы "Прекрасная Аза":

"…такое сочувствие редактора и мне нужно и дорого, — даже очень дорого. Это напоминает отношение Достоевского при печатании "Леди Макбет"…"[1746]

Как видим, мысли о Достоевском упорно сопровождали Лескова. Чем это можно объяснить? Не ощущал ли Лесков сходство в их положении в литературе и общественной жизни? Ни тот, ни другой не были полностью приняты и поняты ни реакционными кругами общества, ни тем более приверженцами социалистического учения.

На основании вышеприведенных материалов можно сделать определенный вывод: в идейных и творческих взаимоотношениях Лескова и Достоевского влечение друг к другу сменялось отталкиванием, понимание — отчуждением, симпатия — антипатией. Одного лишь никогда не было — равнодушия.

Приложение


В бумагах Лескова сохранился черновик одной неизданной заметки 1884 г., связанной с именем Достоевского и "Новым временем"[1747]. Она предназначалась, вероятно, для "Петербургской газеты" или "Новостей", но не была напечатана из-за явной политической нецензурности.

Приводим ее текст:

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературное наследство

Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже