Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования

"Да, — пишет он здесь, — герой Достоевского, поставленный в исключительные условия, действует так, как подобает живому человеку… Но мы желаем видеть — кроме человека одного, самого по себе, в распоряжении автора, отвлекшегося от внешних соотношений, — еще среду, общество. Какие нити шевелит в нем оно преимущественно, как оно шевелит их, отчего?"[1819].

Мы видим, что речь идет о той особенности произведений Достоевского, которая неоднократно отмечалась как в старом (начиная с Добролюбова), так и в советском литературоведении: отвлекаясь от конкретно-исторических условий социального бытия, противоречия душевной жизни своих героев Достоевский порой осмысливал как проявление извечной сложности человеческой природы.

Мысль о соотношении среды и человека в произведениях Достоевского высказана Короленко в связи с обсуждаемой им на страницах дневника проблемой преступности, сильно волновавшей и автора "Записок из Мертвого дома". Как и революционные демократы, Короленко, решая ее, возлагал ответственность за преступления на общий "порядок жизни"[1820].

Но для художника, с точки зрения Короленко, проблема среды имела особое — эстетическое значение. Убежденный сторонник детерминизма, он считал, что раскрытие причин явления, его связей с окружающей средой органически входит в структуру художественного образа и обеспечивает его эстетическую полноценность.

Приписывая Достоевскому недостаточное раскрытие "внешних соотношений", Короленко, очевидно, имел в виду не только исключительность условий, в которых действуют его герои, не только преимущественную сосредоточенность писателя на мире их душевных переживаний, но и типичное для них глубокое социальное одиночество, их трагическую оторванность от своей среды. У Достоевского "человек из подполья" сам признается: "…я манкировал свою жизнь нравственным растлением в углу, недостатком среды, отвычкой от живого…" (IV. — 194).

О герое "Двойника" Короленко писал:

"…Голядкин изнывает <…> одиноко, как червяк на пыльной дороге".

И ниже:

"Голядкин сгорает в одиночестве"[1821].

Недооценивая всего своеобразия соотношений героя и среды в произведениях Достоевского, Короленко, однако, свое замечание о недостаточном изображении "среды, общества" отнюдь не распространял на все творчество автора "Двойника". В "Записной тетради" Короленко 1889-1891 гг. сохранилась короткая, сделанная поспешной рукой, но крайне выразительная запись о романе "Преступление и наказание", оставшаяся неопубликованной.

Воспроизводим небольшой набросок полностью:

"Читали вы Достоевского? И поняли? Так как же вы не видите, что исповедь Мармеладова это именно такая вещь, после которой можно пойти и убить старуху. Когда совершаются такие вещи, когда перед глазами происходит такая несправедливость — Раскольников думает: нет, бог своими совершенными средствами делает не то, что нужно. Дай-ка я попробую достигнуть справедливости своими, несовершенными…

— Но ведь это ужасно.

— Но ведь то, что рассказывает Мармеладов, — еще ужаснее, поймите"[1822].

В этом наброске отражено не только глубокое проникновение в мотивы поступка героя Достоевского. Мы видим, что индивидуалистическая теория Раскольникова не закрыла для Короленко важнейшей стороны его переживаний: гуманистического протеста против бесчеловечных законов современного ему общества. Мм видим также, что историю семьи Мармеладова Короленко воспринимал как существенную сторону произведения, представляющую как раз те "внешние соотношения", которые зашевелили в сознании Раскольникова весьма глубокие "нити". Это те самые "внешние соотношения", о которых Короленко писал в дневнике как о необходимом элементе художественного произведения, или, говоря словами современного исследователя, — "это — мир, мир, взывающий о помощи, в защиту которого Раскольников и поднял топор"[1823].