Ф.М.Достоевский. Новые материалы и исследования

То же, но еще более резко высказала "Искра" в № 22 от 15 июня. В заметке с характерным заголовком "Не всякая кучка людей — народ и не всякой кучки голос — голос народа", говоря о связи пожаров с прокламацией, "Искра" писала: "Народ не только не мог иметь такого мнения, а не имеет, конечно никакого понятия о самих прокламациях. Подобная мысль могла родиться в кружке людей, читающих и знающих о прокламациях. Здесь эта мысль родилась, здесь она и умерла бы. Оглашение ее посредством печати было верным средством к ее распространению".

Баллод вспоминал:

"Стали говорить, что поджигают революционеры. В подтверждение своих предположений стали указывать на "Молодую Россию", где говорится, что поводом к взрывам революций обыкновенно бывают какие-нибудь народные несчастья и что несчастья эти революционеры хотят вызвать массовыми пожарами"[80].

Неужели городские массы могли быть источником таких сложных выводов?

Наглядным примером того, что мысль о связи пожаров с прокламацией — и тем самым, что поджигают революционеры, — родилась, как писала "Искра", "в кружке людей читающих" и оттуда лишь проникла в массы, могут служить и публикуемые ниже три письма М. Г. Карташевской к В. С. Аксаковой 26-27 мая, 3 и 10 июня. Все три письма полны слухов и толков, все они говорят о поджогах, но в первом нет ни слова о политическом характере, вторые два, написанные после появления газетных статей, полны бранью по адресу Герцена и "левых".

Нельзя не отметить также, что прокламация "Молодая Россия" была адресована не простому люду Петербурга — мастеровым, фабричным, ремесленникам, лавочникам, а передовой студенческой молодежи. Она толковала о конституции, о Ледрю-Роллене, Луи Блане, Блюмере, Орсини, якобинцах, 48-м годе и т. д., пересыпана иностранными словами: антагонизм, диаметрально, централизация, федерация, радикализм, инициатива, эшафот, элемент и проч.

Трудно не согласиться с запрещенными статьями журнала "Время", что до обвинения студенчества "дошел не сам народ, а очень может быть, они перешли в него извне". Остается лишь выяснить, что следует понимать под словом "извне"? Была ли это "читающая публика" или правительство? Посмотрим, как было дело.

14 мая появилась прокламация, а 18-го Долгоруков писал Валуеву:

"Вот <…> экземпляр прокламации, которую я вам показывал утром. Оставьте ее у себя, если у вас ее еще нет, и постарайтесь, если возможно, установить по шрифту и бумаге, откуда может исходить листовка. Мы, со своей стороны, тоже этим займемся…"[81]

Письмо устанавливает два факта: правительству не известно, откуда идут прокламации, и разбросаны они далеко не в таком количестве, о котором говорят современники, так как в этом случае начальник III Отделения не мог бы 18 мая сомневаться в наличии у министра внутренних дел экземпляра прокламации, разбросанной 14-го числа.

Другое письмо Долгорукова к Валуеву 13 июня 1862 г., опубликованное в свое время Лемке, уже не оставляет никаких сомнений в том, что еще в середине июня правительство не знало, что прокламация напечатана в России, и думало, что она идет из Лондона.

Говоря о письме Горчакову, полученном от Бруннова и прилагая его к посылаемому письму, Долгоруков писал:

"Судя по их мнению, "Молодая Россия" напечатана вовсе не в Лондоне, а в России"64. Всеподданнейший отчет Голицына в 1871 г. о работе следственной комиссии за 1862-1871 гг. подтверждает, что и в 1871 г. правительство не знало, кто напечатал прокламацию"[82].

Почему же оно еще в конце мая через инспирируемую им печать пытается связать пожары с прокламацией и поддерживает обвинение против всего студенчества? Это может служить еще одним серьезным обвинением против правительства.