Ф. М. Том 1

— Послушайте вы, столбовой дворянин! Никаких пятидесяти тысяч фунтов вы Морозову не давали! Не знаю, сколько, но гораздо меньше. Иначе он заплатил бы в клинику не только первый взнос, а больше! Он вам говорил, что у него сын тяжело болен?

— Да-да, такая трагедия, — ответил коллекционер с ироничной улыбкой. — Напрасно вы с таким пафосом, Николай Александрович. Да, я человек меркантильный — от слова «меркантилизм». Вы знакомы с этой экономической теорией? Суть ее проста: покупай подешевле, продавай подороже. У меня имеется нужный вам товар — часть рукописи нашего гения Федора Михайловича Достоевского. Вам ужасно хочется заполучить этот товар — гораздо сильнее, чем мне хочется его продать. Следовательно, я располагаю всеми экономическими условиями для извлечения сверхприбыли.

— Но у вас тоже неполная рукопись!

— Для собирателей автографов это не столь существенно. Платят за руку великого человека, за неповторимые и уникальные росчерки пера, помарочки, завитушечки. А наш классик в задумчивости еще и рисованием баловался. И, ради Бога, перестаньте меня взглядом испепелять. Вы ведь наверняка тоже не на общественных началах стараетесь. — Лузгаев подмигнул. — Вовремя подсуетились, обработали дочку-глупышку. Не осуждаю. Наоборот, восхищаюсь и даже аплодирую. Ваш трофей, пользуйтесь. Уступаю добровольно. Но позвольте и мне свой кусочек отщипнуть. Я человек порядочный, не пытаюсь присвоить чужое, не отпираюсь, что рукопись у меня. А ведь мог бы. И что бы вы со мной сделали?

Николас открыл было рот, но Вениамин Павлович опередил его:

— Не трудитесь. Заранее знаю, что вы на это скажете. Вы наслали бы на меня бандитов, так? Но насколько мне известно, в таких случаях им приходится отдавать или, как говорят неинтеллигентные люди, отстегивать половину. Да и лишний раз связываться с этой публикой, согласитесь, тоже удовольствие небольшое. Я же прошу у вас всего семьдесят пять тысяч. Выгодное предложение. Эх, погорячился я — надо было назначить сто. Вы ведь, я думаю, знаете, сколько такие бумажечки тянут на аукционах. Всё, решено. Сто тысяч фунтов. А будете ломаться — снова передумаю.

Лузгаев смотрел на собеседника выжидательно, весело приподняв брови.

— Откуда Саша Морозова возьмет сто тысяч фунтов? Я с ней поговорю. Может быть, она и согласится, но вам придется подождать, пока рукопись будет продана.

— Отлично. — Коллекционер сделал широкий жест. — А пока деньги не поступили, принимаю любой залог. У них, кажется, квартира недалеко от центра? Она потянет на сто тысяч фунтов стерлингов?

— Вы же называете себя порядочным, — тихо сказал Фандорин.

Хозяин поморщился:

— Зачем говорить пошлости? Вы ведь культурный человек. Право, как-то даже неловко объяснять вам прописные истины. Всё на свете имеет цену. В том числе и порядочность. Непорядочный человек от порядочного отличается только одним: первый себя ценит низко и продает задешево, а второй ценит себя высоко и соответственно продает. Желательно не оптом, а в розницу, ломтиками.

— Это вы говорите пошлости! — зачем-то ввязался Николас в ненужную дискуссию. — Порядочный человек — тот, кого купить нельзя.

— Можно. — В голосе джентльмена-философа звучало глубокое убеждение. — Купить можно любого. Ну, не за банковский перевод, так на бартер: за почет, или за спасение близких, или за успокоение совести, или за взаимность в любви. Но, между прочим, каждый из этих «борзых щенков» при желании может быть исчислен в сумме прописью.

— И любовь тоже? Если мы с вами, конечно, имеем в виду одно и то же.

— Совершенно одно и то же. Не временную аренду тела, а вечную привязанность души, — сардонически улыбнулся Вениамин Павлович.

— Неправда!

Ой не смешите. Вы мне еще Окуджаву процитируйте. — Хозяин квартиры с чувством пропел. — «Ох, покупается, yes, покупа-ается доброе имя, талант и любовь!» Николай Александрович, милый, вы как ребенок, ей-богу. Доброе имя? Несколько сотен тысяч на благотворительность, да несколько миллионов на грамотный пи-ар — вот вам и доброе имя. Думаю, лимончиков в десять запросто можно уложиться, причем в общенациональном масштабе. В региональном дешевле. Что у нас в окуджавской триаде дальше идет? Талант? Окей. Предположим, вы богатый человек и хотите взрастить в своем чаде талант. Наймите лучших специалистов по детской психологии и педагогике, пусть как следует понянькаются с вашим крошкой, проанализируют каждый его чих и, пардон, анализ кала. А потом пусть дадут научный вердикт. Так, мол, и так ваше степенство, честно отработав полученные от вас деньги, докладываем, что ваш сын имеет явную склонность, ну не знаю, к художественному свисту. Или к морской биологии, неважно. Потом, уже зная, к какому занятию расположено от природы ваше дитятко, вкладываете в пестование этого таланта еще столько-то, и лет через пятнадцать получаете готового гения. Ведь, как утверждает современная наука, какой-никакой скрытый дар заложен в каждом из нас, просто нужно как следует в человеке порыться. Про это даже роман написан, у этого, как его… забыл доля. Ладно, черт с ним.