Ф. Н. Плевако

Обвинитель согласится со мной, что я был прав, сказав, что между нами нет непримиримых противоречий. Он требует справедливого приговора - я напоминаю и ходатайствую о сочетании в нем правды с милосердием, долга судьи с прекрасными обязанностями человеколюбия.

* * *

Суд признал Бартенева виновным в умышленном убийстве Висновской и приговорил его к каторжным работам на 8 лет. Впоследствии это наказание было заменено разжалованием Бартенева в рядовые.

ДЕЛО «КЛУБА ЧЕРВОННЫХ ВАЛЕТОВ»

В августе 1871 года началось следствие о получении с К. Ф. Еремеева, после приведения его в состояние беспамятства, безденежных обязательств на большую сумму.

Обвинение пало на дворянина Давидовского и Шпейера. Во время расследования этого преступления обнаружились еще многие преступления, в которых участвовали как указанные выше лица, так и другие.

Все они оказались между собой связанными, во всех выступали люди между собой знакомые, люди, задумавшие одно общее дело.

Круг их деятельности был чрезвычайно широк, с его развитием в качестве действующих лиц выступали все новые и новые лица.

Деятельность всех их была направлена главным образом на имущественные преступления.

Члены этой группы выдавали себя за богачей, за чиновников, занимающих высокие места.

По приезде в какой-либо город им очень скоро удавалось внушить к себе доверие и получить необходимые связи. Тогда начиналась их деятельность: они объявляли свободными места на своих заводах, нанимали служащих, брали с них залоги; они продавали несуществующие земли, учитывали безденежные векселя, продавали чужое имущество. Для внушения своим клиентам доверия они имели в своем распоряжении подложные билеты на вклады в различных банках. Билеты эти они закладывали и продавали.

Путем такого рода преступных действий они получили около 300 000 рублей.

Всеми этими лицами, в числе 45, получившими название «червонные валеты», в течение 8 лет, с 1867 по 1875 год, было совершено 56 преступлений в Москве, Петербурге, Туле, Тамбове и Н. Новгороде.

Судились они в Московском окружном суде с участием присяжных заседателей. Заседания происходили с 8 февраля по 5 марта 1877 года.

В числе защитников - Ф. Н. Плевако, защищавший Мазурина.

* * *

Речь Ф. Н. Плевако

Я не хочу, да и не должен, господа присяжные, злоупотреблять вашим терпением.

Я должен поступиться моим правом вот для этих десятков людей, среди которых много виновных, но много и невинных, много таких, над которыми тяготеют несчастно сложившиеся улики и не пускают их к свободе и счастью, много и таких, чье прошлое темно, от чьих дел отталкивает, но которые ждали и хотят вашего суда, хотят вам сказать, что и в них не погибло все человеческое, что и к ним не следует относиться безучастно, что и их не надо судить холодно, жестоко и бессердечно.

Защищаемый мною А. Мазурин не должен претендовать на это: с трибуны обвинения, откуда подсудимые привыкли слышать слово, от которого леденеет кровь в их жилах, слово, от которого умирает надежда увидеть дом и семью и когда-нибудь встретить светлое утро свободного дня свободным человеком, - с этой трибуны Мазурин услышал иное слово - животворящее, воскрешающее!…

Как звуки порванных цепей узника, как слово дружбы и любви отозвалось оно в его душе: ему верят, что он невиновен, ему верят, что руки его не совершали бесчестного дела, ему возвращают незапятнанное имя.

Это - счастье, ценность которого люди постигают только тогда, когда им грозят отнять его, разорвать, смять, погрести под тяжестью общественного приговора!…

Защита счастлива, что ей не приходится вести борьбы с обвинением, не приходится ставить подсудимого в томительное ожидание, кто из борцов одержит верх в вашем решительном ответе, что обвинитель уже сказал то самое по убеждению, что я должен был говорить прежде всего по долгу.

В числе оправдавшихся бесспорно первое место принадлежит Мазурину.

Он более чем невиновен: он - лакомая жертва в руках тех, кто, подобно древней распущенной римской черни, за хлеб и наслаждение поступается всеми правами и обязанностями, поступается тем легче, что приносит в жертву не свои, а чужие права, не свои, а чужие карманы.

Мне не нужно перечислять всех обстоятельств дела, чтобы убедить в этом.

Дайте себе отчет: человек, одаренный счастливою судьбою, весьма значительным состоянием, до сих пор сохранившимся, - имел ли он надобность поступать в общество, промышляющее обманами, чтобы добыть себе рубль на наслаждения? Могли ли те, с кем его мешают, принять его в долю, когда он сам, как богатый юноша, мог быть только целью их нападок?

От свидетелей вы знаете, что он - не дисконтер, что он, учитывая векселя Попову, учитывал лишь по приязни, не скидывая ни рубля.

Вы знаете от Петрова, что едва Мазурин узнал, что Шпейер обманом выманил у Еремеева вексель, как он уничтожил вексель и даже не искал вперед данных 2 1/2 тысячи рублей.