F20. Балансировать на грани

Открывают почти сразу. На пороге – моя Аля в пижаме. Волосы собраны вверх, как я люблю, глаза широко открыты, ни намёка на сон.

– Олег? – удивляется она, после чего выхватывает из рук одинокую розу и прижимается ко мне.

– Аль, погоди, я хоть куртку сниму. Мокрая, холодная. – Быстро раздеваюсь.

– Спасибо за цветок. – Она подносит его к носу.

– Потянуло на романтику. Соскучился, – улыбаюсь я. – Мама спит? – понижаю голос.

– Да, в спальне. Проходи на кухню. Мы тебя ждали только завтра, но кое-что от посиделок с девочками осталось перекусить.

На кухне я усаживаюсь на стул рядом с низким неудобным столиком. Скорее бы уже привезли нормальную мебель. Аля хлопочет у холодильника, я любуюсь её стройной фигуркой.

– Почему так рано? Всё нормально? – вдруг спрашивает она, оглянувшись.

– Да, отлично. Потом расскажу подробнее, сейчас нет сил. Соскучился по тебе. Да и вот, не удержался, – достаю я из кармана несколько упаковок с тестами. – Сделаем сейчас или дождёмся понедельника и сдадим кровь? – хитро помигиваю.

Она расплывается в улыбке, берёт из рук тесты.

– Решили же, что на этот раз не станем торопиться.

– Можем их выбросить. Но меня прямо распирает узнать, Аль.

Она смеётся.

– Меня тоже. Сейчас подумаем и выберем, как поступить. По идее, они уже должны показать, получилось или нет.

– Угу. – Хватаю её и прижимаю к себе. Надоела болтовня. – Как считаешь, – шепчу на ухо, – твоя мама крепко спит?

Целую нежную шею, Аля послушна и податлива моим ласкам. Чувствуется, что тоже соскучилась.

– А вдруг получилось? Тогда нельзя.

– Пф, глупости. Здоровой беременности осторожный секс не помеха. А я буду осторожным, поверь, – обещаю, подмигивая, хотя сам пока не представляю, как после стольких дней разлуки, дорвавшись до её тела, вести себя осторожно. Разберусь по ходу.

– Подожди минуту, милый, хочу тебе кое-что показать. Я мигом.

Она не без труда высвобождается из объятий и, переступая через расставленные как попало на полу пакеты, банки и коробки, добирается до подоконника, берёт оттуда пачку тетрадей.

– Смотри, что я нашла. Наши старые дневники, представляешь? Я думала, мы их выбросили.

– Надо же.

С интересом беру из её рук первый попавшийся, открываю на случайной странице и читаю свои похотливые фантазии о тогда ещё будущей жене, которые без стыда и совести изливал на бумагу, когда только пришёл работать в «ЭД точка ру».

– Я так и не смогла уснуть сегодня, всё читала и читала. Знаешь, о чём подумала? Твой редактор, как там его?

– Вьюжин, – подсказываю.

– Да, точно. Он мог бы взглянуть на эти тексты. Знаешь, если соединить твои и мои изложения, выстроить их в правильной временной последовательности, доработать. Что-то убрать, что-то добавить, может, приукрасить даже… Короче, может получиться целая история! Я уверена, что они могут помочь кому-то, вдохновить поступить правильно, в соответствии с собственными сокровенными мечтами.

– Ты считаешь?

– Весь вечер только и думаю об этом. Например, мои изложения сделать чётными главами, твои – нечётными.

– Почему это мои нечётными?

– Ну давай наоборот. Как разница! – негодует она, освобождаясь от моих рук, которые давно отложили блокноты в сторону и теперь вовсю шарят по её пижамке. – Олег, я серьёзно. Ты издеваешься надо мной?

– И в мыслях нет. – Я с трудом сдерживаю улыбку. Ну какая ещё книга, когда мы не виделись неделю! Нужно решать проблемы в порядке их срочности и важности. И в приоритете сейчас – моя дикая жажда её тела. – Быстро в ванную, делай тест. Мне нужно знать, как любить тебя этим вечером. Я подойду через минуту. Мы включим душ. Уверяю, твоя мама ни о чём не догадается. Пулей, Аль, я не шучу.

– Обещай, что потом серьёзно подумаешь над моей идеей.

– Живо! – рычу я ей, успевая ущипнуть за упругую попку прежде, чем Аля убегает в ванную.

Даже не знаю, какой результат хочу получить больше. Удалось или нет? Для меня имеет значение только то, что после пережитого Аля предпочла остаться рядом. Наверное, пусть будет так, как мечтает она. Я давно не живу амбициями и стремлением соперничать с отцом. Мне очень повезло: своей больной головой удалось понять не слишком поздно, что больше всего я мечтаю делать счастливой любимую женщину. Пусть большой ценой, но я обрёл новую цель в жизни.

Аля не знает, каким я был до диагноза, что к лучшему. Когда мы с ней познакомились, я уже мыслил иначе. Больше не считал окружающих неудачниками и… как бы правильно выразиться… признавал их право на существование. Хотя раньше меня не раздражали только пациенты, то есть люди, добровольно признающие, что зависят от меня, что меня нужно слушаться.

Болезнь научила терпению, указала на место, находящееся позади толпы. Тяжело приходилось моему эго, но я делал успехи. Старался облегчить окружающим их участь находиться рядом – одни Эмиль с Эм чего стоили. Семимильными шагами я двигался навстречу миру и должен признаться, был к нему ближе как никогда раньше, в том числе до диагноза. Пережитые ужасы в клинике, отвращение знающих о моём недуге людей – это кара, которую я должен был принять, чтобы позволить себе вцепиться во второй шанс.