Фаберже дороже денег

Рудик внезапно замолчал. Маркиз оглянулся и увидел, что к их столику снова приближается официантка. Он присмотрелся к ее движениям. Она действительно словно плыла по воздуху, почти не переставляя ног.

Леня присмотрелся к ногам официантки и понял, чем объясняется ее странная походка. Край ее длинного одеяния, больше всего напоминающего похоронный саван, немного приподнялся, и стало видно, что на ногах девушки роликовые коньки. Она почти не отталкивалась, катилась по залу медленно и плавно, и от этого создавалось впечатление, что она плывет по воздуху, как привидение.

Официантка расставила на столе тарелки. Несмотря на страшноватые названия блюд, выглядели они вполне аппетитно. Девушка удалилась так же беззвучно, как возникла, и Рудик продолжил прерванный ее появлением разговор:

– В последнее время в нашей стране появился интересный вид туризма. Богатые или просто обеспеченные люди из Европы и Америки приезжают в Россию за острыми ощущениями. Им не нужны архитектурные красоты Москвы и Петербурга – такого они достаточно насмотрелись, не интересуют их и города Золотого кольца. Им подавай что-нибудь необычное, чтобы пощекотать нервы…

– Вроде как в этом ресторане?

– Вроде, да не совсем. Здесь все искусственное, ужасы «понарошку», как в каком-нибудь третьеразрядном Диснейленде, а уж такого западные путешественники могут наглядеться у себя в европах сколько угодно…

– И за копейки, – вставил Леня.

– Вот именно. А у нас им показывают что-то настоящее, подлинное… например, везут туристов в опустевший, полуразрушенный лагерь сталинского периода… показывают – вот тут содержались заключенные, здесь бегали овчарки, а здесь, на этой вышке, стоял пулемет охраны… и все это с таким, понимаешь ли, натуральным привкусом… еще и баландой накормят – не такой, конечно, какую зэки ели, от той западные туристы дружно загнулись бы… или везут уставших от цивилизации бизнесменов в глухую сибирскую деревушку, от которой до ближайшего «Макдоналдса» пять тысяч километров, а волки каждый вечер заглядывают на огонек. Да что там говорить! Для них, избалованных цивилизацией, обыкновенная наша проселочная дорога – незабываемое впечатление на всю оставшуюся жизнь. Это, доложу тебе, настоящий экстрим!

– Неужели кому-то такое может быть интересно? – удивился Маркиз.

– Представь себе! Большие, между прочим, деньги платят. По десять-пятнадцать тысяч долларов за путевку.

– А при чем здесь твой знакомый старичок и рудник с изумрудами?

– При том, что заброшенные шахты советского периода тоже котируются среди пресыщенной западной публики. И нынешний владелец того самого изумрудного рудника выставил его на продажу. С перспективой использования в туристическом бизнесе.

– Ага, – Маркиз наконец-то заинтересовался, – то есть ты хочешь сказать, что владелец ничего не знает о существовании богатого изумрудами пласта, или как это называют?

– Вот именно, – Рудик отрезал кусок мяса и с большим аппетитом отправил его в рот, – ты ешь, Маркиз, это вкусно!

– Постой, – Леня явно оживился, – значит, этот изумрудный рудник продается очень дешево?

– Ну, очень не очень, – пробормотал Рудик с полным ртом, – но гораздо дешевле, чем он должен стоить, учитывая сегодняшние цены на изумруды…

– Ага… значит, ты предлагаешь мне купить этот рудник? Но ты ведь знаешь, у меня несколько другой профиль… Добыча изумрудов в Якутии – это, конечно, очень престижно, но на мой вкус немного скучновато.

– Ничего такого я тебе не предлагаю, – Рудик отложил нож и вилку, – ты меня не очень внимательно слушал. Я сказал тебе – «предположим, у меня есть знакомый старичок». То есть этого старичка надо еще найти и подготовить. Так сказать, провести кастинг, разработать сценарий и все такое прочее. А это, по-моему, как раз уже твой профиль.

– Так ты все это выдумал! – дошло наконец до Маркиза. – И про старичка-геолога, и про покойного профессора с необычайным чутьем на цветные металлы… а я-то, как дурак, поверил!

– Что ты мне поверил – это, конечно, хорошо, но мало. Ты в это не вложил ни копейки. Гораздо труднее будет убедить того, кто должен будет купить эти несуществующие изумруды! Но вот как раз в этом ты хорошо разбираешься. Это – твой профиль…

– Но хоть рудник-то на самом деле существует?

– Существует, – солидно кивнул Рудик, – и действительно выставлен на продажу. Это меня и натолкнуло на мысль о хорошо сохранившемся старичке…

Музыканты издали особенно душераздирающий аккорд. Леня взглянул на сцену. Там появилась девица, облаченная в полуистлевший саван, с бледным, бескровным лицом. Сжав в костлявой руке микрофон, она запела безжизненным, заунывным голосом песню о страстной любви молодой покойницы и некрофила. Маркиз отчетливо расслышал некоторые слова:

…твои пятна трупные
бледные и крупные
у меня в душе зажгли
торфяной пожар…