Фабиан Риск

Фабиан не мог понять, как другие производят впечатление таких уверенных в своем деле людей, когда звонят в дверь квартиры, стоя наготове с оружием. Как будто точно знают, что их ждет. Или выставляют вперед пистолеты, чтобы скрыть, что испытывают такую же неуверенность, как и он сам. Он действительно понятия не имел, что его ждет, когда они войдут. Может быть, их сразу окутает белый дым, их усыпят, и Оссиан Кремп выколет им глаза.

Если он вообще дома.

Если он вообще здесь живет.

Позвонив несколько раз без результата, Томас настоял на попытке отпереть дверь отмычкой. Через полчаса они вызвали настоящего слесаря, который открыл дверь за десять минут. Что значительно дольше, чем те тридцать секунд, которые это обычно занимает. Они все поняли, когда открыли дверь и увидели с внутренней стороны дополнительные замки.

Поскольку Фабиану на мобильный пришло сообщение, он не вошел вместе с остальными. Оно было от Сони. Она написала, что не знает, когда сегодня вечером придет домой из мастерской. Поэтому попросила соседскую девушку забрать Матильду из школы и посидеть с ней до половины седьмого, когда ей надо будет пойти в кино. Фабиан ответил, что постарается до этого вернуться домой, и пожелал жене удачи с картинами.

Едва войдя в холл, он убедился, что Нивино предположение, вопреки всем ожиданиям, соответствует действительности. Вне всякого сомнения, в квартире жил далеко не здоровый человек.

– Срань господня… – произнес Томас и вставил пистолет в кобуру, висевшую у него на плече.

– А я еще считаю, что у нас дома бардак, – сказала Малин и обвела взглядом гостиную, которая одна была завалена таким количеством барахла и хлама, что у Хиллеви Стуббс и ее сотрудников уйдет целая вечность на осмотр этих завалов.

– Пожалуй, так примерно выглядит у Ярмо дома после развода. Хотя у тебя больше порногазет, – сказал Томас с ухмылкой и похлопал по куче бесплатных газет высотой в два метра.

– Заткнись и займись чем-нибудь полезным, – пробормотал Ярмо и пошел в спальню.

– Предлагаю разделиться и каждому взять по комнате, – продолжил Томас и вынул из кучи газету.

– По-моему, мы уже так и сделали, – отозвалась Малин и стала осматривать содержимое нескольких черных мешков для мусора.

– Черт, это не улучшит нам настроение, – заметил Томас. – Во всяком случае, мы точно попали в нужное место. – Он показал газету, где глаза у всех людей на снимках были тщательно вырезаны. – Посмотрите. Он, черт возьми, прошелся скальпелем по каждой странице. – Томас пролистал газету, где везде вместо глаз зияли пустые отверстия.

Пытаясь отключиться от чужих голосов и «разговорить» квартиру, Фабиан вставил наушники в айпод и включил No Balance Palace своей любимой датской группы Kashmir.

Квартира была угловой, окна выходили на улицу Блекингегетан и на улицу Эстгетагатан. В глубине комнаты у обеденного стола в скругленном углу было окно. Он задумался, но не смог вспомнить, видел ли он раньше угловую квартиру, где окно располагалась бы, как здесь, прямо в углу.

Фабиан обернулся и отметил, что старые тканые обои и свисающие с потолка чешуйки краски говорят о том, что и в этой квартире предстоит большой ремонт. Может быть, Кремпу разрешили снимать квартиру до начала ремонта. И, тем не менее, он заставил каждую полку и каждый шкаф различными безделушками. Во всей комнате не было ни миллиметра свободного места, и Фабиан, едва войдя в квартиру, полностью согласился с Малин и остальными, что здесь царит больший бардак, чем на свалке крупногабаритного мусора.

И только сейчас он увидел, что на самом деле здесь нет особого бардака. Да, многие вещи были небрежно разбросаны по полу. Но в основном все было сложено в аккуратные кучи и старательно рассортировано по категориям.

Очевидно, Оссиан Кремп был коллекционером.

Фабиан дошел до самой дальней комнаты в квартире и обвел ее взглядом. Похоже, комната служила кабинетом. У одной стены стоял старый письменный стол, и в отличие от остальной квартиры на столешнице ничего не лежало.

Он вошел и сел на рабочий стул, который заскрипел, когда он отклонился назад. Письменный стол был сделан из дерева, породы которого Фабиан не знал. Прямо под столешницей находилось три ящика – один подле другого. Ящики с пустыми зияющими замочными скважинами были без ручек. Зато они оказались незапертыми, и он выдвинул их, поддев снизу.

В правом ящике лежали длинные ножницы, скальпель и рулон скотча. В среднем был альбом, набитый газетными вырезками с фотографиями Карла-Эрика Гримоса и Адама Фишера. У всех фотографий, сделанных в разное время и в разной обстановке, имелось одно общее: отсутствие глаз.

Так же, как и в газетах, каждый глаз был вырезан точным движением, и вместо него красовалась пустая дыра. Фабиана поразило, насколько глаза выражают личность: и Гримос, и Фишер на снимках больше напоминали живых мертвецов, чем самих себя.