Фабиан Риск

И только после длинного туннеля репутация Стокгольма как одного из самых красивых городов мира перестала казаться ей такой уж ошибочной. Внезапно перед ней предстал прекрасный вид, и над замерзшей водой она увидела свет множества зажженных окон. Благодаря ли большому открытому пространству с засыпанным снегом льдом, беззвездному небу, освещенному мосту вдалеке или возвышенностям района Сёдермальм с его крутыми скалами, усеянными домами, сказать сложно, но это действительно было потрясающе красиво.

Через секунду Дуня вернулась в бетонный ад, который всю дорогу до гостиницы упрямо портил открывающийся перед ней вид.

– Простите, как, вы сказали, его зовут? – спросил молодой человек с тонкими усиками за стойкой регистрации, хотя Дуня уже повторила два раза.

– Карстен Ремер, – произнесла она как можно медленнее. – Может, я лучше напишу?

– Нет, не надо, – ответил мужчина и улыбнулся в знак того, что он совсем не против оторваться от своей книги, пока его пальцы стучат по клавишам.

Дуня не могла понять, почему так сложно узнать номер комнаты. Наверное, решила она, это равноценно хакерской атаке на суперсекретный сервер. Через несколько минут ресепшионист поднял глаза от экрана и прижал пальцы к усам.

– Насколько я вижу, номер забронирован только на него.

– Да, но я его невеста, а поскольку это сюрприз, он понятия не имеет, что я здесь.

– К сожалению, я не могу давать ключи от номера кому попало.

– Я хорошо это понимаю. Но я не кто попало. Как я уже сказала, я его невеста.

– Простите, я вас не понимаю, – перешел на английский ресепшионист.

– Я его невеста, и это сюрприз. Поэтому номер забронирован только на одного человека, – на английском продолжила диалог Дуня.

Мужчина кивнул, хотя улыбка давно исчезла.

– Извините, но я не могу…

– Послушайте. Если вы о деньгах, то я без проблем заплачу еще за одного человека. Если вы дадите мне этот гребаный ключ. – Она протянула ему свою кредитку и посмотрела на него так настойчиво, что ему ничего не оставалось, кроме как сдаться.

Номер находился на пятом этаже, и в лифте она поправила волосы и освежила губы помадой. Прямо перед тем, как вставить ключ в замок, заставила себя надеть каблуки, несмотря на боль в ногах.

Она придержала дверь, чтобы та не хлопнула, и по темному коридору пошла к комнате. Комната была больше, чем предполагала Дуня, но там не было ни кровати, ни Карстена. Зато она услышала его отдаленное бормотание и звук телефонной трубки, которую положили на рычаг. И чтобы у него не возникло никаких подозрений, она быстро вошла в комнату и развела руками.

– Тадам!

Дуня не знала, какой реакции ждала. По крайней мере, большей. В кровати полулежал Карстен с обнаженным торсом и пристально смотрел на нее с таким видом, будто его только что уволили. Она не знала, как это понимать. Он страшно удивился или просто пришел в ужас?

– Привет. Это я, Дуня. Ты что, не рад? – она помахала ему рукой, и только тогда он расплылся в улыбке. Как по заказу.

– Прости, любимая. Я… Я просто не ожидал, что ты…

– Приеду в Стокгольм. Теперь нас двое. – Она сбросила с ног туфли. – Ты ведь не против, если я время от времени буду прыгать на тебя в постели? – Она подползла к нему на четвереньках и потянулась вперед, чтобы поцеловать его.

– Но подожди… – Карстен остановил ее. – Я не понимаю. Что произошло? Разве ты не идешь сегодня на рождественский вечер?

– Да, но ты знаешь, как бывает. После всего, что случилось, мне меньше всего хотелось туда идти, и я села на самолет и прилетела к тебе.

– О’кей, но… – Карстен почесал затылок, обвел комнату взглядом и только потом снова посмотрел ей в глаза. – Я хочу сказать… Как ты себя чувствуешь? Мы даже не успели поговорить. Я только… Наверное, это было ужасно.

Дуня кивнула. У нее не было сил ни говорить, ни отвечать на его вопросы, и она прервала его поцелуем.

В начале их отношений это могло продолжаться до бесконечности. Когда они были влюблены. Словно он никогда не кончится.

Поцелуй.

Их губы могли составить бесконечное количество комбинаций, каждая из которых была маленьким откровением. Их языки никак не могли насладиться друг другом, и он страшно нравился ей на вкус, не говоря уже о его теплом влажном дыхании. Они теряли себя и почти тонули друг в друге, и она почему-то считала, что так будет всегда.

Но через полгода с небольшим Карстен стал закрывать глаза. Она хотела было спросить его почему, но решила сделать вид, что все в порядке, и надеялась, что скоро он снова станет их открывать. Поцелуи стали короче, а его язык, похоже, устал играть с ее языком. Через какое-то время Дуня собралась с духом и спросила, что не так. Может, она плохо пахнет? До сих пор она помнит, как он только покачал головой и ввел свой язык в ее рот. С того раза она сама стала закрывать глаза, и еще через несколько недель они вообще перестали это делать.

Сейчас они снова целуются, и он даже смотрит на нее. И все равно что-то не так. Что-то… Она не могла определить точно. Может быть, блуждающий взгляд, словно он хочет смотреть мимо. Или язык двигался недостаточно энергично.

Дуня прервала поцелуй.