Фабиан Риск

Туалет остался позади. Теперь под ним была комната ожидания. Здесь до крыши было гораздо дальше, и он смог привстать и поползти по кабельному мосту на четвереньках, мимо свистящих вентиляционных барабанов. Под ним раздавались взволнованные голоса журналистов – они возмущались скудной информацией, полученной от бедной женщины-полицейского, которая могла только повторять ответ своих начальников: «В интересах следствия мы не можем в настоящий момент давать какие-либо комментарии, но мы созовем пресс-конференцию, как только мы…», – говорила она по-датски. Он точно знал, что это означает.

Они не знали ни шиша.

Он пополз дальше по сантиметровому слою пыли, скопившейся на кабельном мосту, и оказался у разветвления – одно колено под углом 90 градусов шло налево, другое под тем же углом – направо. Он достал карманный фонарик Neofab Legion II в 742 люмена – самый мощный карманный фонарик в мире. Несмотря на клубящуюся повсюду пыль, которая поглощала большую часть света, он мог видеть на пятьдесят-шестьдесят метров вправо и на тридцать влево. Иными словами, он добрался до коридора, правая часть которого вела к выходу, а левая – к охраняемому отделению.

Он продолжил пробираться по кабельному мосту в сторону отделения, и когда оказался прямо над дверью в отделение, вытащил моток лески, которую с помощью кусочков скотча заранее разбил на отрезки разной длины вплоть до полуметра. Он закрепил конец лески на уровне двери и услышал, как прямо под ним идут двое полицейских.

– Але? Где вас черти носят?

– Заткнись, уже идем! Дурачок, – послышался трескучий голос из рации.

Он оставил полицейских позади и стал дальше пробираться по отделению. Иногда ему приходилось протискиваться через узкий проход или переползать через вентиляционный барабан. Он все время тянул леску и следил за маркировками. На отметке в 23 метра он остановился, зажег фонарик и увидел клубок из кабелей, шлангов и труб различной величины, который пробился вниз через потолок, как ползучее растение, разросшееся на свободе. Означало ли это, что он дошел до цели, он не знал. Проблема заключалась в том, что кабельный мост не шел налево, как было бы при наличии там нового коридора или смотрового кабинета. Внизу, через стеклянную дверь комнаты ожидания, он видел только, как полицейские и врачи сворачивали налево примерно в этом месте. Он посчитал их шаги от двери в отделение и пришел к выводу, что это примерно двадцать три метра по коридору.

Он погасил фонарик и взобрался на вентиляционный барабан. Отсюда он доставал до арматуры ламп дневного света. Он попытался приподнять кожух, но тот был привинчен. Почему он не взял с собой плоскогубцы? Он медленно вздохнул и почувствовал, как влага в респираторе превратилась в капли, которые стали стекать с подбородка. Ему надо подумать и оценить возможные варианты. Он спустился вниз на кабельный мост, лег на спину и закрыл глаза.

И только снова услышав под собой голоса полицейских, понял, что спал. Он пополз за ними и выяснил, что просчитался на два-три метра и слишком рано повернул налево. Там кабельный мост тоже разветвлялся, и он смог без труда продвинуться за ними еще на десять метров, пока они не остановились. По пути он слышал, как полицейские обсуждали геройский поступок Мортена Стенструпа и сошлись во мнении, что нет ничего более безрассудного и глупого.

– А теперь заткнись, у него будет много телок, когда он вернется. Если он захочет, у него их, черт возьми, будет хоть отбавляй.

С большой долей вероятности полицейские шли охранять вход в палату Мортена Стенструпа. Но в отделении было несколько палат, и он никак не мог узнать, в которой Мортен. Кабельный мост разветвлялся в разных направлениях, и ему ничего не оставалось, кроме как ждать.

Проблема решилась благодаря женщине-полицейскому, которая явно пришла туда во второй раз против воли врача. Полицейские попросили ее показать удостоверение и впустили ее вместе с врачом, не зная, что в ту самую секунду подписывают своему коллеге смертный приговор.

38

Кого они на самом деле ищут? Преступника или жертву? Ирен Лилья вытерла слезы и по дороге на совещание просмотрела свои записи. Ей хотелось по чему-нибудь ударить. Или кого-нибудь. Засунуть пальцы в рот, чтобы вырвало. Но вместо этого ей пришлось вытереть слезы и как можно дальше задвинуть свои чувства. Действовать профессионально.