Фабиола

Фабиола никогда не старалась мыслить вселенскими категориями, она была обычным человеком, лишенным прошлого. И потому она предпочитала жить настоящим, не задумываясь не только о прошлом, но и о будущем. Пять условно-стандартных лет она бороздила космические просторы, и у нее не было ни времени, ни желания осознать всю грандиозность мирозданья. Она не думала о бесконечности Вселенной, где может существовать такое, о чем человеческий разум не может иметь даже представления. Никогда не думала она и о том, какие сюрпризы может таить в себе черная дыра, и насколько страшно будет оказаться в ее гравитационном плену.

Мысли о черной дыре, которая находится совсем близко, вновь ввергли Фабиолу в панический ужас. Она до боли в костяшках пальцев вцепилась в подлокотник кресла. Сторонний наблюдатель, если бы он оказался сейчас рядом с Фабиолой, увидел бы, как мертвецки побелело ее лицо, а синюшные губы что-то бессвязно шептали — и решил бы, что женщина молится.

Но это не было молитвой — Фабиола никогда не верила в Создателя, считая, как и большинство людей, что богов придумывают сами люди.

Но сейчас, когда она чувствовала, как к сердцу подступает липкий, почти первобытный страх, — как тогда, когда ей было всего шесть лет, и она заблудилась в страшном черном лесу, и плакала в голос, звала маму, которая никак не приходила, а вокруг были черные корявые деревья, похожие на злых волков, которые собирались ее съесть — сейчас ей очень хотелось поверить в Бога, во всемогущего Создателя, который никогда не покинет ее, который поможет найти путь к спасению.

Ведь кто-то помог ей тогда выбраться из бесконечного дремучего леса через пять дней…

Каким-то краем сознания Фабиола поняла, что к ней снова возвращаются воспоминания, которых она была лишена долгие годы — но сейчас это не имело никакого значения, потому что ей не с кем было поделиться своей радостью, кроме черного пространства, частью которого она должна была скоро стать.

Но космосу безразличны судьбы людей, и ему не нужны человеческие воспоминания, и потому Фабиола заставила себя вернуться из иллюзорного прошлого в реальное настоящее.

И как ни велико было напряжение последних часов, — а может быть, именно и поэтому — но Фабиола уснула, провалившись в глубокий спасительный сон безо всяких сновидений.

Наверное, бог, если он есть, все-таки решил ненадолго сжалиться над ней…

3

Когда Фабиола проснулась, то ей показалось, что она совсем не спала, а просто находилась в долгом обмороке. Сон не снял душевную усталость, а пробуждение вернуло прежние страхи.

Фабиола протянула ослабевшую руку к пульту телескефа, нажала нужную клавишу, и перед ней появился контейнер с пищей. Есть она не хотела, поэтому заставила себя проглотить две сладкие капсулы. Просто ей пришла в голову странная мысль: если уж умирать, то не с голоду. Это самая дурацкая и глупая смерть. И пока ее усталые челюсти медленно шевелились, пережевывая сладкую, но безвкусную массу, мозг не переставал размышлять, а глаза лихорадочно метались по интерьеру спас-капсулы, словно зверь в клетке в поисках выхода.

— Многие считали меня смелой, — сказала она, обращаясь к мерцающему экрану телескефа. Кроме кладбищенской черноты пространства это был единственный собеседник, с которым можно было поделиться своими мыслями. Наверное, я была смелой. Я без раздумья бросалась в гущу схватки. Мною восхищались друзья, меня проклинали враги. И я страшно гордилась тем, что я не просто женщина, а женщина-воин. Амазонка. Бесстрашная Фабиола… А сейчас я трясусь от животного страха. Боюсь умереть… А кто из людей не боится смерти? Я не верю, что есть люди, которым не страшно умирать… Особенно когда смерть ходит где-то совсем рядом…

Фабиола с остервенением тряхнула головой — так что заныли шейные позвонки.

— Я разговариваю сама с собой? — удивленно спросила она у мерцающего экрана. — Я схожу с ума? Нет, я не могу сойти с ума, ведь я сильная… я ни в коем случае не могу разговаривать сама с собой, потому что так сходят с ума, а я не хочу сходить с ума.

Экран молча мерцал Фабиоле, словно соглашался с ней.

— Или я хочу сойти с ума? Чтобы не заметить, как умру?

Экран телескефа не знал ответа на ее вопрос, и Фабиола подняла глаза к потолку, за которым скрывался безжалостный космос.

— Боже, — одними губами сказала она, — я никогда не верила в Тебя. Но ты ведь великий и всемогущий, и творишь добро независимо от того, верят в Тебя или нет, так? Ты спасаешь всех, ведь правда, Боже? Я не знаю, как молиться Тебе, как просить Тебя о помощи. Но… если ты и вправду такой всемогущий и всесильный, если ты справедливый и бескорыстный… Тогда я попрошу Тебя. Попрошу первый раз в своей жизни…

Фабиола зажмурилась, и тишину пространства разорвал ее оглушительный крик:

— Господи, помоги мне…

И, обессиленная, она провалилась в пустоту беспамятства.

4

Фабиола не знала, сколько минуло времени. Быть может, час. Может быть, сутки. А может быть, и неделя…

Она не хотела ни есть, ни пить. Жизнь потеряла для нее всякий смысл.