Фабрика грез

Они свернули с дорожки прямо в маленький, отделанный мрамором уединенный уголок с отполированной дубовой скамейкой и статуей, изображающей вставшего на дыбы единорога. Стоило им войти, как до них донесся голос Джордан. Она звала:

— Том! Том!

Голос ее звучал отчетливо. Том ощутил неловкость оттого, что и Элеонор слышала ее голос. Ошибиться было нельзя. Элеонор слышала его жену, и они оба понимали, что и он слышал.

Ему следовало извиниться. Пойти к Джордан. Привести ее сюда. Следовало бы.

— Элеонор, нам надо поговорить.

— Да, ты говорил. — Она произнесла это без тени насмешки, а напротив, с едва уловимой благодарностью.

Том посмотрел на нее. В первый раз по-настоящему с тех пор, как появился на приеме. Боже, она выглядела потрясающе! Элегантная, как всегда. Высший класс. Но сегодня в ней было что-то более мягкое и притягательное.

Эти крошечные бутончики роз. Она словно Золушка на балу.

Умные синие глаза сверкали даже в темноте, а сметанно-белые груди, приподнятые лифчиком, возвышались над вырезом платья. Тоненькие морщинки вокруг рта притягивали его взгляд. Элизабет забрала волосы наверх, и хотя она никогда не пыталась скрыть несколько седых прядок, появившихся в светлых волосах, его это никак не беспокоило.

Красиво, как золотая ткань с серебряными нитями. Ей очень шло. Как она хороша!

Элеонор попыталась отвести взгляд. Она понимала, этим она может разрушить волшебство момента… Но это опасно… Пол… Джордан… Том стоял и пожирал ее глазами. Было видно, как ему хочется поцеловать ее и…

— Том, — сказала она ласково. — Ты как-то странно на меня пялишься.

— Ты такая красивая, — не думая, выпалил Голдман.

Элеонор отвернулась, желая скрыть слезы, сразу наполнившие глаза. В этот момент, здесь, она чувствовала себя красивой. Не женщиной средних лет, незамужней, слишком озабоченной карьерой, скучной, а просто красивой. На секунду она вдруг увидела себя его глазами.

— Спасибо, — сказала она.

— Я одинок, — сказал Том и испытал огромное облегчение от собственного признания, словно сбросил тяжесть с плеч. Слова сами собой сорвались с языка, и он знал — они пронзили ее. — Я так одинок, Элеонор. Я не могу с ней даже разговаривать.

Элеонор Маршалл почувствовала, что время остановилось. Пульс ее сбился с ритма она изо всех сил старалась дышать ровно. Неужели он это сказал? Правда ли, что он это произнес? И сразу в голове возникли ответы. «Ты как все: жена не понимает меня», «Может, тебе лучше поговорить об этом с психоаналитиком?», «Попытайся порыться в своем женском начале». Но она отбросила все пришедшие на ум шаблонные ответы. Том Голдман в эти игры не играет. По крайней мере с ней.

Да она и не уверена, есть ли у Тома Голдмана женское начало. Элеонор улыбнулась в темноте.

— Да, трудно находить с кем-то общий язык, — проговорила она.

Невероятным усилием воли она держала себя в руках.

Ну почему люди подвергают себя таким испытаниям? — спрашивала себя, терзаясь, Элеонор. Зачем воздвигать высокие непробиваемые стены? Ей ведь так хотелось сказать ему:

Том, я люблю тебя. Разведись и женись на мне. У нас будут дети, мы будем счастливы.

Но она не могла этого сказать. Том — женатый мужчина, ее старый друг. Она прекрасно понимала, что у него временная депрессия и через месяц он снова будет поглощен женой-ребенком, как и в самом начале брака. А она?

Что касается ее, Элеонор, она живет с Полом Халфином и разве может она хладнокровно предать его сейчас? Только ради нежного взгляда в ароматном вечернем воздухе? Чтобы потом всю жизнь он мог ловить понимающий взгляд Тома? Ведь она себя обманывает, думая, что Том на самом деле чувствует к ней что-то серьезное. Он ведь ни за что не разведется с молодой загорелой сексуальной богиней, которая уже стала набирать вес в обществе благодаря своей благотворительной деятельности. Элеонор Маршалл, женщине, делающей карьеру, женщине с сединой в волосах и морщинками на лице никогда не занять место Джордан.

Надо смотреть на вещи трезво. Это ведь жизнь, а не фильм.

— Так ты собираешься выходить замуж за Пола?

Она даже вздрогнула от напряжения, звеневшего в голосе Тома.

— Не знаю.

— Неопределенный ответ.

Как можно веселее она сказала:

— Да на свете нет ничего определенного, Том.

— Элеонор, — прошептал он и наклонился к ней. Прижался всем телом, нашел ее губы…

— Том Голдман и Элеонор Маршалл. Я рада, что наконец отыскала вас.

Элеонор резко повернулась и увидела перед собой Изабель Кендрик в изумрудном туалете от Баленсиага. Лицо ее светилось чистейшей радостью: она их нашла. Но Элеонор на это не купилась. Она только спросила себя: а давно ли Изабель наблюдает за ними? Ей незачем было смотреть на Тома, чтобы понять: он думает о том же.

— Привет, Изабель. Прелестный вечер, — сказала Элеонор. — Мы должны извиниться, что ускользнули, — надо было без помех поговорить о последнем проекте вашего мужа.

Элеонор поняла: этой корове ее слова не понравились.

«Еще бы — я разговариваю с мужчиной о бизнесе, а ты роешься носом в своем хозяйстве».