Фабрика грез

Дэвид Таубер был для нее не просто агентом. Он был ее диетологом. Стилистом. Консультантом по макияжу. И личным тренером. Работа над сценарием становилась все сложнее, и Дэвид всегда был рядом и всегда на ее стороне. Она знала, что и Зак, и Роксана хотели бы ее уволить. И мистер Келлер тоже. Но Дэвид спорил, защищал ее, принимая весь их гнев на себя.

Она обязана ему своим домом.

Она обязана ему своей работой.

Она обязана ему всем.

— Ты не хочешь выпить кофе без кофеина? — крикнул Дэвид из кухни.

— Да, спасибо! — отозвалась она.

Что ж, хорошо. Значит, он останется на чашечку кофе.

Меган понимала: ей надо бы отказаться, Дэвиду пора в «Эс-Кей-ай» — он, бедный, всегда работает сверх меры. Но она слишком эгоистична. Предварительные съемки превратились в изнурительный труд, и лишь благодаря усилиям Дэвида она все еще в команде. Но «Артемис» меняет свои мнения и пожелания каждый день. Меган почти отчаялась: стоило ей только довести дело до конца, как на следующий день все приходилось начинать с самого начала. Иногда она казалась себе Алисой в Зазеркалье: бежала так, что сердце выпрыгивало из груди, но стоило оглядеться, как становилось ясно: она все на том же месте.

Она никуда не выходила. Никак не развлекалась.

Да и у кого есть для нее время?

Ни у кого. Разве что иногда Дэвид приглашал ее.

Зато ради таких вечеров стоило преодолеть все трудности. Таубер появлялся в красном «ламборгини» и сообщал, что везет ее ужинать. Ни слова не говоря, она хватала одно из своих новых платьев, которые тоже, кстати, были куплены по его подсказке. Да, если составлять список ролей Дэвида в ее жизни, следует упомянуть еще одну — сопровождающий по магазинам. Он вез ее в «Спаго», или «Мортон», или в «Ле Дом», где метрдотель всегда здоровался с ним, называя по имени, усаживал за хороший столик.

Они ели что-нибудь низкокалорийное, а потом катили в «Роксбери» или «Вайпер рум», где швейцар всегда пропускал их без очереди и усаживал за столик для особо важных персон. Дэвид выглядел всемогущим. И знал буквально всех.

«Привет, Брэд», «Салют, Шеннон», «Как дела, Киану?».

Когда Меган проводила вечер с Дэвидом Таубером, ей казалось, что большую часть времени она краснеет и сдерживается, чтобы не пялиться на него.

Он настоящий джентльмен. Он всегда привозил ее домой, подводил к дверям квартиры, целовал в щеку или подносил к губам руку. Меган знала, смешно надеяться на что-то большее, разве Дэвид мало для нее сделал? Он стал ее рыцарем на белом коне, спасшим сначала от мрачного существования, а потом от нее самой. У него была возможность открыть для нее любую дверь, и он часто говорил Меган об этом.

К тому же он был такой, ну такой… шикарный! По крайней мере когда Дэвид наставлял ее по гимнастике, Меган не сомневалась, что все это он испробовал на себе. Гибкое, стройное тело, твердые мускулы, весь его облик — воплощенное здоровье — лучшее доказательство. Густые волосы блестели естественным блеском, свидетельствуя о жизненной силе и об идеальной диете. Даже безупречные зубы были белее ее собственных, хотя Меган пользовалась теперь дорогими пастами.

С той секунды, как он появился в кафе с ее контрактом, Меган мечтала о нем. Но в последнее время ее воображение особенно часто рисовало подробные картины исполнения желаний…

Покачав головой, чтобы избавиться от захлестнувшего ее желания, Меган сбросила полотенце и начала одеваться.

На этот раз она выбрала юбку с индейским рисунком и черную обтягивающую майку.

— Кофе готов! — крикнул Дэвид из кухни.

Она неплохо выглядела в этом наряде. Хлопчатобумажная юбка скрывала недостатки фигуры, а лифчик, поднимающий грудь выше, приближал к голливудским стандартам.

Меган расправила майку.

— Ну что ж, приступим, — сказала она.

Роксана Феликс почти рыдала. Она вцепилась в холодный мрамор балюстрады, ограждающей ее сад на вершине холма, так крепко, будто тонула и держалась за деревяшку, отколовшуюся от разбитого судна. Перед ней простирался деловой Лос-Анджелес, казавшийся тихим и мирным с высот голливудских холмов. Яркое солнце вспыхивало на крышах маленьких машин, запрудивших автостраду в утренний час пик. Над ней щебетали птицы, перепархивая с ветки на ветку, воздух был напоен ароматом роз и орхидей и вьющейся жимолости.

Ее изящное тело снова дернулось, когда он вошел в нее.

Длинные черные волосы, обычно гладко зачесанные, в беспорядке ниспадали ей на плечи, покрывали спину, несколько прядей прилипло к груди. Кожа пылала и натянулась от желания. Соски от возбуждения болели. Она была близка к оргазму.

— Ну как, достаточно? — спросил он, дразня ее, намеренно замедляя ритм.

Роксана начала извиваться, костяшки пальцев сделались белее мрамора, своими нетерпеливыми движениями она настаивала, требовала… Большая сильная мужская рука приподнимала ее зад, а другая поддерживала живот. Роксана понимала, что он чувствует силу ее желания и знает, что горячая кровь под ее нежной кожей бурлит от похоти.

— Пожалуйста, — сказала она.

— Повтори.

Она почувствовала, как его плоть дернулась внутри ее.