Фабрика лжи: литература, искусство, культура-борьба идей, мировоззрений, политических систем

В своем материале я упоминаю «несчастный случай» вскользь, в конце. Но шеф редакции, который и без того поминутно отвлекал меня вопросами вроде: «А это безопасно? Посетителю ничего не грозит?» — превращает мою концовку в броский заголовок: «Пираньи вырвали из руки директора музея кусок мяса. Врачи пришили его на место». Жирным шрифтом выделено и начало заметки: «Это была случайная оплошность. Гюнтер Клюге, заведующий главным краеведческим музеем, чистил в своем кабинете аквариум и нечаянно опустил туда руку. Тотчас 147 острых, как бритва, зубов впились в ладонь и вырвали кусок мяса. Такова кровожадность пираний, самых опасных пресноводных рыб на свете! Семь этих амазонских рыб вы можете с завтрашнего дня (с 11 часов) увидеть в клубе Фаренвальд. Кстати, Гюнтеру Клюге повезло. Выращенная в неволе рыба выплюнула откушенный кусок, и в больнице его пришили на место». О том, что все произошло восемь лет назад, — ни гугу. (В БИЛЬД это называется «актуализацией».)

Затем, очень коротко, сведения о выставке и информация о том, как после ее закрытия пираньи будут проданы с аукциона. Я было решил купить их — в подарок редакции, как своего рода герб. Но передумал — рыбешек жалко!

Едва заметка появилась в газете, на директора музея — он как раз лежал дома больной — обрушилась лавина телефонных звонков от поклонников сенсаций, к нему в дом зачастили знакомые, которые горели желанием полюбоваться на изувеченную руку. Но сам он молчал и опровержения не потребовал. Будь то провинциальная газета, главный редактор наверняка получил бы от него гневное письмо. А здесь? Одна только «Нойе ганноверше прессе» напечатала скромненькое интервью с жертвой пираний, где изложено, какова «доля истины в этой и других кровавых историях». БИЛЬД не упомянута ни единым словом.

Председатель клуба аквариумистов тоже не думает протестовать. Да и зачем? Ведь на выставке полно посетителей (шесть тысяч в неделю), которые вынуждены с сожалением констатировать, что безобидных детенышей-пираний бояться нечего.

Жертвой подобных манипуляций становится в первую очередь публика, то есть читатель БИЛЬД, которому подсовывают вранье насчет пираний, а во-вторых, бильдовский холоп — простой репортер или редактор, на которого сваливают вину. Ведущие бильдовские боссы, разумеется, знают, что в той или иной статейке концы с концами не сходятся, но аккуратно следят, чтобы ответственность за это несли рядовые сотрудники. Приукрашенные материалы обычно отдают изначальному автору на «одобрение». И кто же посмеет заикнуться, что «все было совсем по-другому»?!

ФАБРИКА ЛЖИ

Мало-помалу я перестаю сам себя узнавать. Скоро четыре месяца, как я работаю в БИЛЬД, а я даже не распаковал книги, которые с собой привез.

Я ловлю себя на том, что разучился по-настоящему говорить с друзьями, всерьез воспринимать их слова. Это же не материал! Все мгновенно сортируется с точки зрения практической пригодности. Пригодности для БИЛЬД.

Прожив в Ганновере месяц, я вдруг сообразил, что довольно-таки неплохо знаком с этим городом, мне ведь и раньше доводилось приезжать сюда на день-другой, а то и на неделю. Но сейчас я его вижу совсем иными глазами, и он чужой для меня. Старинные кварталы центра, где какой-нибудь год назад я прямо на улице читал свои репортажи, напрочь утратили все знакомые черты. Я с трудом узнал их, только когда один из ганноверских друзей напомнил мне о том случае. Сейчас передо мной новый, искусственный город.

Получив от шефа задание «добыть материал», я смотрю на людей исключительно как на объекты, из которых надо что-то выжать. Мне недосуг выслушивать их сетования на житейские трудности и заботы. Нет времени. Мозг автоматически сортирует все вокруг на предмет выгодного использования для БИЛЬД. Каждые час-два — телефонный отчет Швиндману. Даже речь у меня чужая; я говорю как бывалый, прожженный бильдовский писака: «Не бойтесь, нам цы можете спокойно довериться. Все будет как надо».

Окружающий мир съеживается и застывает куцей, пошленькой статейкой из БИЛЬД. Что бы ни произошло, у меня в голове первым делом рождается заголовок и начальные фразы текста. Даже в сугубо частном споре я совершенно серьезно объявляю своей приятельнице: «Хватит об этом, в конце концов. Разве это материал? Ну сама посуди!» Позже она рассказывала, что в те дни я ходил зачумленный, чуть что — заводился с пол-оборота и вообще был на себя не похож — во мне словно сидела какая-то зараза. «Типичный Эссер! Если б Вальраф увидел, он бы со стыда сгорел!» — эта фраза не сходила у нее тогда с языка.

21 апреля — я уже полтора месяца работал в БИЛЬД — она обратила мое внимание на то, что в частном разговоре я впервые сказал о БИЛЬД «мы». Дело было так: она попыталась заинтересовать меня какой-то социальной темой, а я не задумываясь автоматически брякнул: «Мы такими вещами не занимаемся».