Фабрика лжи: литература, искусство, культура-борьба идей, мировоззрений, политических систем

Кинематографу исполнилось 90 лет со дня рождения 28 декабря 1895 года, когда в Париже на бульваре Капуцинов Луи Люмьер показал первую кинопрограмму зрителям, которые, по словам очевидца, «сидели с открытыми ртами и остолбенелые от удивления, пораженные донельзя». Перед ними на полотне экрана, словно наяву, поезд прибывал на вокзал, рабочие выходили с фабрики, завтракал ребенок, а мальчишка, забавляясь, то наступал ногой на пожарный шланг, то снимал с него ногу, и поливальщик, недоумевая, в чем дело, неожиданно оказывался под струей воды. Так новорожденный кинематограф начал с картин мирной жизни, живых наблюдений над каждодневностью.

Но сегодня почти забыт тот факт, что до аппарата Люмьера норвежским астрономом Янсеном был предложен для киносъемок «фотографический револьвер», а французский биолог Жюль Марэ сконструировал «фотографическое ружье». Не будем вдаваться в технические подробности исторических киноновинок, но обратим внимание, что одна из них называлась револьвером, а другая ружьем. Вспоминая об этом и знакомясь со многими особо рекламируемыми фильмами Запада наших дней, нельзя отделаться от мысли, что иные кинематографисты, подрядившись работать на беззастенчивый бизнес, наводят на мир не кинокамеру, а некое подобие револьвера и только сквозь киноружейный прицел видят человека. Об этом свидетельствуют их фильмы недавних и нынешних дней.

Когда летом 1983 года в Москве проходил тринадцатый Московский международный кинофестиваль, почти одновременно произошли два события, в которых, в каждом по-своему, отразились некоторые из тех противоречий, что характерны для западного кинематографа, и прежде всего американского.

Из США в нашу столицу прилетел известный кинорежиссер Стенли Креймер. На пресс-конференции в одном из залов гостиницы «Россия» Креймер заявил: «Я не мог не приехать сюда в этот трудный и ответственный момент истории. Самая жгучая задача — спасти род людской от гибели. Человек есть человек, и он превыше всего. Некоторые в Соединенных Штатах полагают, что обеспечить мир можно только наращивая военную силу. Но оружия и у нас, и у вас, да и повсюду уже более чем достаточно, чтобы уничтожить все живое на земле. А что, если какой-нибудь безумец нажмет кнопку войны?.. Здесь, в вашей стране, я вижу огромное желание жить с другими народами вместе на мирной планете, несмотря на идеологические разногласия».

Креймер обратился ко всем кинематографистам планеты с призывом осознать грозящую опасность и создать фильмы, которые помогли бы людям в их борьбе за лучшее будущее, зажгли бы умы и сердца, воодушевили для активного противодействия безумной гонке вооружений.

Стенли Креймер хорошо известен такими фильмами острой социальной проблематики, как «Скованные одной цепью», «Пожнешь бурю», «Суд в Нюрнберге», «Этот безумный, безумный, безумный мир», «Корабль дураков», «Благослови зверей и детей» и другими, в которых клеймил фашизм, расовую ненависть и дискриминацию, культ насилия. В фильме «На берегу», созданном двадцать пять лет назад, он выразил свою тревогу за завтрашний день человечества, над которым нависла угроза атомной смерти.

Креймер сообщил, что ныне работает над фильмом «Улица разделения». В центре этой картины образ активиста массовых движений шестидесятых годов, который «образумился», стал бизнесменом, отошел от общественной деятельности. Но старые друзья напоминают ему о прошлом, заставляют снова «прозреть», увидеть тучи, собирающиеся над миром, осознать свою ответственность человека и гражданина.

В то время когда Креймер, убежденный гуманист, художник чуткой совести, делился с нами своими тревожными раздумьями и звал своих западных коллег отрешиться от благодушия и оставить позицию сторонних наблюдателей на «улице разделения», в Лондоне и Вашингтоне произошли политико-кинематографические манифестации иного рода. Английское телевидение сняло фильм «Джеймс Бонд, 21 год спустя». Двадцать один год по английским законам — возраст совершеннолетия, но на сей раз — можно утверждать — отмечалось не совершеннолетие, а маниакальное нисхождение в бездны насилия и безумия, которое совершает вот уже более двух десятилетий один из самых рекламируемых героев западного буржуазного кино, Джеймс Бонд.

У этого супершпиона есть свое кодовое название — «агент 007», что означает «агент с правом на убийство». И свою способность реализовать это право в самых невероятных ситуациях, самыми невероятными способами, но неизменно с улыбкой на устах Бонд демонстрирует со всевозрастающей изощренностью.

Правда, совсем недавно казалось, что кинобондиана начинает иссякать. Но автор этих строк, побывав на XXXVI Каннском международном кинофестивале в мае того же года, повсюду встречал гигантские рекламные щиты, возвещавшие о возвращении Бонда, роль которого снова будет играть устыдившийся в свое время этой роли, но заработавший на ней не один миллион Шон О’Коннери.