Фабрика прозы: записки наладчика

– Давай ее откроем и разберем. Раз уж мы сегодня решили навести в доме порядок.

Я:

– Но давай рассуждать логически! Раз я ее четыре года не открывал, значит, там нет ничего важного-нужного. Так сказать, ex posterioribus. Давай ее сразу выкинем, а? Не открывая!

Оля:

– Ты в этом уверен?

Я:

– Я подумаю.

Вот я сижу, гляжу на эту коробку и думаю…

Через полчаса. Протокол открытия и разбора коробки. Обнаружено:

1. Рубашки летние – 2, брюки льняные – 1 пара; пригодится.

2. Рубашки летние – 4, футболки – 2, джинсы очень хорошие, но узки стали, эх, ну зачем так разъелся?! – 1 пара; на выброс.

3. Пьеса моего сочинения, изданная на ротаторе Отделом распространения Минкультуры в 1987 году, а я думал – не суждено мне уж ее перечитать.

4. «Денискины рассказы» неизвестного мне издания.

5. Моя общая тетрадь с картинками, заметками и выписками, прибл. 1964 год.

6. Ого! Бутылка Hennessy в футляре в виде двух старинных книг.

Всё.

11 декабря 2013

Подростком я прочитал «В круге первом» в ранней самиздатовской редакции. Она показалась мне лучше, чем вторая. Из-за чего там гибнет главный герой? Кому он звонит из уличной телефонной будки?

Он звонит профессору-медику, предупреждает, чтоб на конференции в США не передавал иностранным коллегам свою статью о новых методах лечения рака. Ибо герой – сотрудник МИДа – знает, что профессора ждет арест за попытку поделиться научными результатами, важными для всего мира. То есть герой хочет спасти человека, который (а) выдающийся медик и (b) за свободный научный обмен. Героя за это хватают и везут в тюрьму. Весь злобный абсурд режима тут как на ладони.

А в случае с атомной бомбой… Извините, но «спалить агента» – за это при всех властях и во всех странах наказывают очень сурово.

* * *

«Но это же чудовищно – столько думать о любви! Ведь мужчина – это не так уж серьезно, и это не вечно! Мужчина – это… это всего лишь мужчина… Вы думаете, можно встретить хоть одного мужчину – самостоятельного, свободного, готового посвятить вам жизнь? Мужчина никогда не бывает один. У него всегда есть жена, другая любовница, мать, служанка, секретарша, родственница – одним словом, “она”! Если бы вы знали, каких только женщин мне доводилось обнаружить возле любовника!.. Это просто омерзительно» (Сидони Колетт, 1929).

14 декабря 2013

Рене Клер говорил: «Всё, мой фильм уже готов, его остается только снять!»

Михаил Ромм говорил: «Работа над фильмом начинается после премьеры».

Оба правы. Книг это тоже касается, кстати. Даже в большей степени, чем кино.

21 декабря 2013

Когда в большой семье или в старой дружеской компании вдруг случается какая-то подлость, а именно: наглый обман, убийственная сплетня или клевета, бесстыжая измена, издевательство над слабым и т. д. вплоть до банального воровства и отъема имущества, но мы не хотим прямо сказать, что это низость и грязь, мы говорим:

– Шекспировские страсти!

28 декабря 2013

Пригород. Огромный богатый дом, похож на старинный замок – башни, острые крыши, флюгеры-флажки по углам. Окружен каменным трехметровым забором. Высится над разбитым асфальтом, ларьками и жестяными гаражами. Будто и в самом деле феодальный замок посреди жалкой, корявой и нищей деревни. «Душераздирающее зрелище», как говорил ослик Иа-Иа.

(Из впечатлений сегодняшнего утра.)

31 декабря 2013

Не случилось! В этом году опять, уже в который раз, не произошли самые главные, ежегодно ожидаемые события. Жандармы не поспели к месту дуэли Пушкина. Сестры Ольга, Маша и Ирина так и не собрались в Москву. Чапаев не выплыл.

Может быть, в будущем году?

2014

3 января 2014

Бездомный мужчина, который ютится где-то рядом – я его всё время замечаю, смуглый, толстогубый, нерусский, но непонятно, кто именно, с сильным акцентом; слышал, как он ругается с товарищами, такими же бездомными, у входа в метро, – сегодня в супермаркете купил бутылку водки, хлеб и три ломтика чего-то мясного на закуску. Спрашивает:

– Есть соль, посолить?

– Только большие пачки, – охранник показывает пальцами, какие большие.

– Не надо, оно и так солененькое, – говорит кассирша.

– А стаканы есть? – спрашивает бездомный.

– Два рубля, – кассирша протягивает ему два пластиковых стакана.

– Зачем два? Я одинокий.

Всё, всё, всё, ничего не говорить, отвернуться, забыть.

4 января 2014

Булгаковская «Дьяволиада» – это мелкая дробь по сравнению с картечью рассказов Довлатова про газету «Советская Эстония». Уверен, что один покойный классик не обидится, а другой – не возгордится.

У Булгакова – фантасмагория, с погонями, превращениями и прочим. Сами герои ощущают свою жизнь как запредельный карнавал безумия. А у Довлатова всё очень добродушно: получили редакционное задание, выпили, съездили, выпили, написали, сфотографировали, еще раз выпили, сдали материал, выпили, сдали бутылки, заняли восемьдесят копеек, хватило на портвейн… и от этого ужас советского маразма выглядит еще ужаснее. И смешнее, чем приключения Кальсонера у Булгакова.