Фаэтон

— Слушайте все, — сказал охотник. — Теперь вы должны прыгать с этой вершины вниз. Вы не разобьетесь.

Но звери попятились назад.

— Если ты уверен, что мы не разобьемся, — сказали они, — то прыгни первым, и мы посмотрим.

Не мог охотник рассказать все, что узнал от Паука, и стал думать, какой ему найти выход.

— Хорошо, — сказал он наконец, — я сделаю, как вы просите.

Он положил на камни свой тяжелый лук, колчан со стрелами и рванулся к обрыву. Но сестра испугалась, что брат разобьется, и схватила его за руку. Брат споткнулся, упал на колено, и одна стрела с ядовитым наконечником вонзилась ему в ногу. Он вырвал из ноги стрелу, но яд действовал быстро.

Сестра припала к брату, прижала его голову к своей груди и заплакала.

Охотник сказал:

— Перестань, сестра, плакать. Надо помочь зверям. Слушай меня внимательно. Кто прыгнет с этой горы, у того вырастут крылья, он не разобьется, а полетит. Ты не должна этого никому рассказывать, иначе окаменеешь. Прыгни сама первая, и все звери прыгнут за тобой. Не бойся, ты будешь первым человеком с крыльями, и тебя назовут красивым именем.

Едва сказав это, храбрый юноша, не успев умереть от яда, окаменел. Может, одну смерть он одолел бы, а две не смог.

Наверное, в это время внизу захохотал злой колдун. Но зря он радовался.

Девушка подошла к обрыву и прыгнула со скалы. Тут же у нее выросли белые крылья, и она полетела.

Увидели это звери, смело бросились вслед за девушкой с обрыва. И все превратились в птиц — маленьких и больших, черных, сизых, красноголовых, всяких-всяких; сколько было разных зверей, столько стало и разных птиц. Все они полетели за белой птицей к родным лесам и полям.

Белая птица опустилась на камышовом озере. Люди ее назвали лебедем, что на старинном языке означало — родина. И другие птицы прилетели на озеро, которое и прозвали потом Птичьим...

С той поры за осоковыми зарослями каждое лето можно увидеть на озере белых лебедей. Говорят, если подкрасться к тому месту поближе, то можно услышать, как на своем птичьем языке старый лебедь вспоминает о той девушке, которая первой прыгнула с высокой горы. Имя ее среди птиц бессмертно. А люди вот забыли, как звали девушку...»

Когда Маратик уснул и Людмила Петровна, погасив свет, тоже легла, Ася открыла глаза и долго смотрела на темное окно, думая о девушке, ставшей птицей, и о своей родине.

Распорядок дня сложился сам по себе. Утяев как специалист по детским игрушкам был официально приглашен во Дворец детских товаров. На пригласительном билете стояли три крупные буквы золотого цвета — ДДТ. Маратику так понравился билет, что он тоже захотел ехать с Утяевым. Но Ефрем распорядился иначе: Маратик остается с Людмилой Петровной. Иначе никак нельзя, потому что у дяди Утяева будет важное совещание, а он сам, Ефрем и Ася едут к мэру города на загородную дачу, где их уже ждут.

— Я не останусь дома? — сказал Маратик.

— За вами тоже придет машина, повезут знакомиться с городом.

Но Маратик хотел в ДДТ.

Ефрем и без того был сердит с утра, не сдержался и прикрикнул:

— Ты, сорванец, смотри у меня, не то в угол поставлю...

Так начался этот день. День самых невероятных и трагических событий.

Признаться, Ростислав Утяев уже скучал без своей работы, без шумной детворы, ежедневно заполняющей его «Детский мир». Сейчас Утяев думал о том, что дети повсюду одинаковы и, значит, он окажется в знакомой среде. Хотя слово ДДТ — Дворец детских товаров — настораживало. «Как можно игрушку назвать товаром?» — думал он.

Шаробиль его быстро доставил до места. Оказавшись на тротуаре, он увидел прямо перед собой огромное здание из стали и стекла, а перед ним на высоком постаменте желтого солдата, окруженного хороводом ребятишек.

— Как говорится, — сказал самому себе Утяев, удивившись такой скульптурной группе, и вошел в магазин. — Как говорится, по-фаэтонски.

У лифта его встретил уже знакомый Сом Же — Рыцарь и сказал, что имеет честь быть личным переводчиком Утяева.

— Послушайте, — спросил сразу Утяев, поздоровавшись. — Я еще вчера хотел вас спросить: на каком языке здесь говорят?

Сом, усмехнувшись, сказал:

— Видите ли, этот вопрос важен только для вновь прибывших. —" И, видя, что Утяев его не понял, пояснил: — Возьмем, пжалуста, такой пример: вам нужна какой-та игрушка. Так? Пжалуста. На каком языке ни спросили — вас не поймут. Но если вы говорите — допустим, пжалуста, так: РС7-802, — вы сразу получайте ваши игрушка, пжалуста. — Видя удивленное лицо Утяева, Сом захихикал. — Очень просто, пжалуста: Р — ракетная группа, С — самолеты, 7 — класс самолета, 80 — стоимость в наших доках, а 2 — количество игрушек. Понятно? Наш язык — это язык машин, а у машин главное — классы, группы, количество, цена. Вот и весь наш язык. Пжалуста.

— А что такое доки?

— Доки? Это деньги. Пжалуста.

Разговаривая, они поднялись на девятый этаж, и Сом предложил выйти посмотреть игрушки.

— А что ниже? — спросил Утяев.

— Ниже машины по учету-расчету. Пжалуста.

— Столько машин? Сом улыбнулся:

— Кто-то должен работать.

— А люди? Что у вас делают люди?