Фаэтон

— Теперь по сути интересующей нас глобальной проблемы. Я говорю о сингулярности. Надо ли объяснять нашему гостю, что под сингулярностью мы имеем в виду такое состояние вселенной, при котором ее радиус Е равен нулю. Другими словами, речь идет о состоянии бесконечно большой плотности и бесконечно малом объеме, то есть вселенная в данном случае превращается как бы в точку... В чем тут проблема? Что волнует нас, инопланетян? Мы должны ответить на вопрос: сингулярность — математическое понятие или реальный фактор — будущее вселенной? Это первое. Теперь второе. Если сингулярность будущее вселенной, то нельзя ли уточнить конкретные временные границы этого будущего?..

— Продолжай! — Утяев учащенно моргал глазами, это был верный признак, что он внимательно слушает.

— ...Кое-что из рассуждений ученых нам известно. Прежде всего теоретические расчеты модели «черной дыры». Правда, реальность «черных дыр» еще впрямую не доказана, но открыты пульсары, или, как наши коллеги их называют, — нейтронные звезды. Коль скоро теоретические расчеты пульсаров оказались верными, то не логично ли заключить, что и «черные дыры», прогнозируемые на основании тех же расчетов, тоже не из пальца высосаны?

— Давай дальше! — требовал Утяев.

— Есть много необъяснимого и в «черных дырах», и в самой сингулярности. Возьмем только один факт. При приближении радиуса вселенной к нулю элементарные частицы трансформируются на субэлементарный уровень. Но что может быть меньше фотона, где масса и без того равна нулю? Или возьмем «черную дыру». Она как бы дважды попадает в положение сингулярности: при радиусе, равном нулю, и, во-вторых, в сфере Шварцшильда, где, как известно, геометрический радиус равен гравитационному...

Утяев почесал свой затылок.

— Признаться, я... э-э-э... не уловил...

— И не надо! — перебил Овва. — Дальше тут пойдут формулы, законы, фамилии.

Утяев покачал головой.

— Конечно, кое-что я читал в популярных, журналах! Овва рассмеялся и стал разливать по стаканам сок.

— Давайте допьем. — Он чокнулся с Утяевым, будто в стаканах было вино, и спросил: — Что вам неясно?

Утяев вздохнул. Как выпутаться из дурацкого положения? Все почему-то решили, что он ученый, что у него можно выведать тайну. Забавно. Он хитро смотрел на стакан с недопитым соком и чувствовал, что готов вступить в игру с инопланетянами.

Между тем Овва приглушил звук приемника и вернулся к столику.

— Я догадываюсь, о чем вы думаете.

И тут Утяев, сам того не ожидая от себя, вдруг выпалил:

— Послушайте, я никакой не ученый! Э-э-э... не ученый.

Овва рассмеялся.

— Я знаю. И не только я.

Утяев от удивления даже привстал.

— Знаете?! И... и... и...

— Успокойтесь. — Овва продолжал улыбаться. Лицо его сияло, как у озорного мальчишки, удачно разыгравшего своего друга. — Успокойтесь. Сейчас я вам все объясню.

И тут у них начался главный разговор.

Узнавая новость за новостью, Утяев успевал в смятении произносить только свое «э-э-э».

Вот что оказалось. Руководство, конечно, не сразу догадалось, что Утяев директор магазина, слух распространялся обратный, сыпались заявки на встречу с «инопланетянином». И вот тут некоторые дельцы придумали хитрую игру: никого не разубеждать в том, что их гость не ученый. Напротив, поддерживать разговоры, что к ним приехал крупный астрофизик.

— Что ж... — замялся Утяев. — Э-э-э... Зачем?

— Слушайте, слушайте. Вот зачем. — Тут Овва сам задумался. Стал разглаживать свои баки, от них посыпались голубые искорки слабого электрического разряда.

— Шутка? — спросил Утяев.

— Нет...

— Но я же не знаю никаких секретов...

— Да, да, но по долгу службы... Так вот слушайте. Все дело в той самой сингулярности, о которой сейчас идет речь на УК-5. Престиж нашей науки держится на этом открытии. Понимаете?

— Не совсем...

— Теперь дальше. Если вы как ученый подтвердите это открытие, авторитет УК-5 возрастет. А это невыгодно нашим представителям БОВа.

— Шайке?

— Да, шайке дельцов. Но не произносите этого слова. Предупреждаю вас!

— Понял.

— Военно-промышленный комплекс хочет, чтоб государство больше средств выделяло не на науку, а на вооружение. Очень просто...

— Э-э-э, примитивно.

— Не скажите! Есть еще один, как бы сказать, аспект. Сингулярность — открытие мрачное. Оно отнимет у инопланетян будущее...

— Да, пушки когда-нибудь могут выстрелить, — согласился Ростислав Утяев.

— Да. Но когда? О сроках вас тоже хотят спросить.

— И что я должен сказать?

— На это я вам отвечу позже. Слушайте дальше... Мысли о конце инопространства делают нас безвольными, равнодушными. А БОВу надо, чтоб народ бунтовал, сопротивлялся. Почему? Да потому, что в этом случае Желтый Дьявол начнет наращивать военную мощь и полицейские силы.

— Отказывая в средствах науке? Э-э-э... так?

— Не только науке. Будут сокращены многие социальные программы...

Тут Утяев начал догадываться, в какую игру его хотят вовлечь.

— Честное слово, — сказал он грустно. — У вас многое так же, как на Западе.

— Что значит «на Западе»?

— Ну в капиталистических странах.

— А-а-а! — удивился Овва. — Игра серьезная, и вряд ли вы все поняли.

— Давайте дальше.